Курсовая работа по бурятской литературе

Курсовая работа: Бурятская литература

Н. Поппе

Буряты пользуются в качестве литературного языка монгольским письменным языком, который одинаково далеко отстоит от всех живых монгольских наречий. Поэтому говорить о литературе на бурятском яз. не приходится, и историю Б. Л. можно рассматривать лишь как определенный период развития монгольской литературы на территории, населенной бурятами. Монгольскую письменность буряты получили вскоре после распространения буддизма в Забайкальи, что произошло в начале XVIII ст.; хотя священным языком ламаизма, т. е. той формы буддизма, в которой последний распространен среди бурят, как и прочих монгольских племен, является тибетский яз., распространение буддизма среди монголов привело монгольскую литературу к расцвету особенно в XVIII веке, в эпоху наибольшего развития могущества манджурской династии в Китае, которому была подчинена значительная часть монгольского мира. К этому времени относится появление значительного количества переводов с тибетского яз. на монгольский. Монгольская литература почти исключительно переводная; за исключением нескольких исторических сочинений, написанных на монгольском яз., все остальные произведения монгольской литературы — переводные; сюда относятся переводы буддийских священных книг, трактатов по философии, медицине и т. д. и Данджур — энциклопедия более чем в 200 томов. Главными культурными очагами буддийского мира являются монастыри, при которых ученые переводчики развили энергичную деятельность. В Бурятии, поскольку речь идет о буддийской культуре, такими очагами просвещения являются местные монастыри, так наз. «дацаны». Многие из таких «дацанов» были хорошо оборудованы библиотеками и собственными типографиями, в которых книги печатались ксилографическим способом, заключающимся в вырезывании на досках целых страниц текста. С полученных деревянных клише получаются оттиски на бумагу обычным способом. Кроме печатных книг при монастырях и у частных лиц встречаются в большом количестве рукописные. Почерк бурятских рукописей резко отличается от монгольского почерка: последний характеризуется закругленностью начертаний, особенно хвостов конечных букв, в то время как почерк бурятских рукописей более угловатый, характеризующийся более тщательной вырисовкой отдельных букв. Среди бурят в большом ходу, кроме рукописей и печатных книг местного происхождения, также книги, напечатанные в Пекине, а также рукописи из разных мест Монголии. Наиболее крупными монастырями, обладающими своими типографиями и большим штатом ученых переводчиков с тибетского языка, являются дацаны: Агинский, Эгитуевский, Анинский, Цугольский и др.

Что касается произведений переводных с тибетского языка, то сюда входят сутры, т. е. словеса Будды, сочинения по мистике, догматические сочинения, трактаты по логике и другим отраслям философии, медицинские сочинения и так далее. Значительно менее богата старая светская литература бурят: она обнимает главным образом исторические произведения, представляющие собою полулегендарные истории отдельных бурятских родов. Довольно много произведений полубуддийских, полушаманских, заключающих в себе истории знаменитых шаманов и правила почитания шаманских божеств. Все эти шаманские произведения проникнуты до некоторой степени буддийским влиянием, почему их можно охарактеризовать как полубуддийские. Что касается новой светской литературы бурят, то зарождение ее относится к недавнему времени и особенно сильного расцвета она достигла лишь после Октябрьской революции. Вскоре после выделения бурятской территории в БМАССР был организован Бурято-монгольский ученый комитет, который развил энергичную издательскую деятельность. В настоящее время издано уже много учебников для школ I и II ступеней, азбуки, грамматика и книги для чтения, которые необходимы для все более развертывающейся сети школ (раньше их было очень немного, причем большинство пользовалось почти исключительно букварями, издававшимися монастырями). Вышло в свет также значительное количество переводных с русского языка книг по сельскому хозяйству, по вопросам труда, по политическим вопросам, гигиене и т. д. В настоящее время выходит уже несколько лет подряд газета «Бурято-монгольская правда». Ученым комитетом предпринято также издание научно-популярного журнала «Сойолун Хубисхал» (Культурная революция). Изящная литература пока еще в зачаточном состоянии. За исключением альманаха «Уран учесун чимек» (Украшение искусных речений), в котором помещен ряд рассказов и стихов нескольких авторов, в том числе наиболее выдающегося бурятского поэта Солбонэ-Туя, — почти ничего не вышло в свет. В связи с растущими потребностями в школьном просвещении Бурято-монгольским ученым комитетом возбуждается также вопрос о создании своего бурятского алфавита. Такие попытки замены монгольского алфавита другим были сделаны еще раньше известным деятелем Агваном Доржесвым, но ощутительных результатов не дали. За последнее время стали раздаваться голоса в пользу замены старого алфавита, но в монгольском мире этот вопрос продолжает оставаться открытым.

Буддийская литература, равно как и светская, продолжающая пользоваться монгольским письменным языком, не имеют никакого распространения в западных частях Бурятии, среди добайкальских бурят. Последние долгое время оставались бесписьменным народом и даже в настоящее время грамотные, число которых незначительно, владеют лишь русской грамотой. Западные части Бурятии лучше всего сохранили старую устную народную словесность бурят. В противоположность многим частям Монголии Бурятия до сих пор славится сказителями былинного эпоса. Наибольшее богатство бурятской народной словесности составляет эпос. Бурятский эпос — героический. Сюжетом бурятских былин являются геройские подвиги витязей и их борьба с представителями злого начала, с чудовищами, так наз. «Мангатхаями». Яз. былин чрезвычайно поэтичен и характеризуется архаизмами. Наиболее знаменитые сказители эпоса происходят из племени Эхрит-булгатов. Среди последних эпопеи в несколько тысяч и даже десятков тысяч стихов — не редкость. Бурятский эпос усердно собирался и изучался гл. обр. Ц. Ж. Жамцарано, крупным деятелем современной Монголии. За эпосом следует шаманство с его заклинаниями и призываниями божеств-заянов. Богата также лирическая поэзия бурят.

Список литературы

Амагаев Н. и Аламжи Мэрген, Новый монголо-бурятский алфавит, СПБ., 1910

Барадийн Бадзар, Отрывки из бурятской народной литературы, СПБ., 1910

Жамцарано Ц. Ж., Материалы к изучению устной литературы монгольских племен, Зап.-вост. отд. Русск. арх. о-ва, XVII

Его же, Произведения народной словесности бурят, П., 1913

Руднев А. Д., Хори-бурятский говор, П., 1913–1914

Его же, Ха-Ошир, Перевод отрывка бурятской былины, сб. Музея антропологии и этнографии, т. V, вып. II, Л., 1925

Богданов М. Н., Очерки истории бурято-монгольского народа, Верхнеудинск, 1926

Лауфер Б., Очерк истории монгольской литературы, Л., 1927

Санжеев Г., Песнопения аларских бурят, Зап. коллегия востоковедов, т. III, вып. II.

Обновлено: 01.04.2023

В 1917 году происходит сначала Февральская, а затем и Октябрьская революция. Бурятская интеллигенция восприняла смену государственного строя как реальную возможность создать национальную автономию, чтобы полноценно развивать бурятскую культуру. Они создают Бурятский национальный комитет и объявляют своей территорией земли вокруг Байкала, населённые бурятами (та самая национальная территория, которую изобразил в своей поэме Ринчино). Строятся грандиозные планы по созданию новой бурятской культуры. Лидеры нации хотели повсеместно создать школы с обучением на бурятском, издавать книги и периодическую печать, превратить дацаны в подобие европейских университетов, где будет развиваться национальная наука, основанная на синтезе буддийских и западных традиций.

Скорейшему воплощению задуманного помешала Гражданская война. Территория Бурятии стала площадкой борьбы различных политических сил. Здесь сталкивались между собой коммунисты, войска атамана Семёнова и барона Унгерна. Бурятская нация оказалась во многом против собственной воли вовлечена в эту борьбу. Национальной интеллигенции приходилось вступать в союзы с теми или иными силами, чтобы обеспечить сохранение хотя бы относительной автономии. Самым амбициозным проектом стало создание панмонгольского государства , которое должно было объединить бурят и монголов. Однако этому не суждено было сбыться.

К 1921 году в Бурятии устанавливается советская власть. В то время самая восточная часть России была объявлена отдельным государством – Дальневосточной Республикой. Граница ДВР проходила как раз по бурятским землям. Поэтому было образовано сразу две Бурятские автономные области – одна в РСФСР, другая – в ДВР. В руководстве новой автономии оказались те же самые бурятские национальные деятели, которые образовали Бурнацком. Их союз с советской властью был обусловлен желанием использовать любую возможность для развития нации. Собственно коммунистическая идеология бурятскую интеллигенцию привлекала мало. Бурятские национальные деятели не видели смысла в классовой борьбе, они считали, что ради развития нации все слои общества должны объединиться вокруг общей национальной идеи.

В 1922 году ДВР воссоединяется с Россией, а в 1923 появляется Бурятская АССР. Вскоре после этого центральная власть начинает занимать всё более непримиримую позицию по отношению к другим политическим силам, и старая интеллигенция постепенно уходит из культурной и политической жизни Бурятии. Так заканчивается эпоха бурятского просветительства.

Несмотря на все трудности и политическую нестабильность, период 1917–1923 годов стал очень продуктивным для бурятской литературы. В это время были созданы лучшие произведения литературы бурятского просветительства.

Революция вселила в просветителей оптимизм, подарила надежду на осуществление их грандиозных планов. В поэзии просветителей появились восторженные отзывы о революции и призывы скорее воспользоваться новыми возможностями для развития нации. Интересно, что в то время бурятские писатели высоко ценили именно Февральскую, буржуазно-демократическую, революцию. Считалось, что она подарила бурятскому народу свободу и возможность самостоятельно выбрать свою судьбу.

Как и до революции, большую роль в жизни бурятской культуры продолжает играть драматургия. Если прежде бурятские пьесы ставились в Иркутске, то теперь центр развития бурятского театра перемещается в Забайкалье. Создаётся Агинский народный театр, который в течение нескольких лет был главным рупором идей национальной интеллигенции.

Нужно сказать, что подобный сюжет – когда любовь вступает в конфликт с обычаями сватовства по расчёту – довольно встречается в литературе просветительства, а потом и в советской литературе о дореволюционной жизни. Через этот конфликт писатели показывали несовершенство традиционного общества, которое зачастую препятствовало обретению личного счастья. Особенно часто жертвами таких ситуаций оказывались девушки. Просветители были демократами и отстаивали незыблемость прав личности, поэтому для них была важна идея свободного выбора каждого человека независимо от его пола и социального статуса.

Солбонэ Туя

Русский язык изначально занимал важное место в жизни бурятских просветителей. Их всех объединяло русское образование и, соответственно, определённая причастность к русской культуре. Большинство бурят в то время не говорили и тем более не читали по-русски, поэтому для просветителей русский язык был языком общения внутри своего круга, подобно тибетскому языку среди лам. По-русски написаны публицистические статьи, научные работы и дневники бурятских просветителей. Однако в художественной литературе русский язык изначально не использовался. Это объясняется, с одной стороны, стремлением просветителей создать именно национальную литературу, органично существующую на бурятском языке, а с другой стороны – тем, что произведения на русском языке были бы непонятны большинству бурят.

Интересно, что Солбонэ Туя в своей поэзии нередко экспериментирует с языком, например, придумывает неологизмы:

Это роднит поэзию Солбонэ Туя с творчеством русских футуристов и говорит о том, что уже тогда русскоязычная бурятская литература начала развиваться в общем пространстве с русской литературой. В дальнейшем количество русскоязычных бурятских писателей будет неуклонно расти, и сегодня русскоязычная бурятская литература – это целое уникальное явление, у истоков которого когда-то стоял Солбонэ Туя.

Базар Барадин

Самым ярким представителем литературы бурятского просветительства был Базар Барадин. Он сочетал в себе качества учёного, политика и писателя. Барадин учился в Петербурге сначала в гимназии Петра Бадмаева, а затем в Петербургском университете. Он знал восточные и западные языки, успел побывать в Монголии, Тибете, странах Западной Европы. Этот многогранный опыт плодотворно повлиял на его личность. Как писатель Барадин отличался незаурядным талантом и умением отвечать на запросы времени, продвигая национальную литературу вперёд.

Литературную деятельность Базар Барадин начал ещё до революции, но самые лучшие его произведения были созданы в первые послереволюционные годы. В творческом наследии Барадина есть сочинения разных жанров – стихотворения и поэмы, пьесы, рассказы, в том числе несколько рассказов для детей. Рассказать о всём творчестве писателя здесь было бы невозможно, поэтому я остановлюсь на трёх самых заметных его произведениях.

Стилистика рассказа близка к тому, что в западной литературе того времени называли натурализмом. Барадин в подробностях показывает психологические и физиологические признаки деградации Сэнгэ, его медленную смерть в результате собственного невежества и распущенности. Вместе с Сэнгэ, что символично, вырождается и весь его род, ведь у него не было своих детей.

Отец Сэнгэ – очевидно, антигерой просветительской литературы. Как я уже говорил, просветители высоко ценили людей, которые жили ради нации и делали всё для её развития. А Сэнгэ – совершенно противоположный человек. Он живёт лишь своими интересами, да и интересы эти – сугубо материальные, которые в итоге приводят его к потере здоровья и личностной деградации. Сэнгэ не стремится к знаниям, не хочет развиваться. Показательно, что приёмные дети Сэнгэ так и не выучились грамоте. Всё окружение Сэнгэ находится в таком же состоянии медленного разложения, как и он сам. Отказ Сэнгэ от помощи русского врача можно понимать как знак того, что Сэнгэ в итоге и сам осознал неизбежность своей смерти.

По всей видимости, в этом рассказе Барадин изобразил медленную смерть старого бурятского общества, которому были чужды идеи просвещения и национального развития. Это общество, олицетворяемое богачом Сэнгэ, само довело себя до гибели. На смену же ему должны прийти новые люди, не подверженные старым порокам.

Эрехэн знает, что Бадан всех обманул, но она принимает свою судьбу как должное. Перед смертью шаманка благословляет свой народ на счастливую жизнь. Заканчивается пьеса тем, что путники вернулись в бурятские земли.

Важно, что образ Эрехэн ассоциируется с другим важным для бурятской литературы образом – Бальжин-хатан. По преданию, Бальжин-хатан защитила хори-бурят в годы междоусобицы монгольских племён. Ей пришлось принести себя в жертву, чтобы хори-буряты могли откочевать к Байкалу и обрести здесь спокойную жизнь. Такова и Эрехэн – заступница своего народа, готовая ради него на любые жертвы. Бадан Туракин в пьесе Барадина – противоположный герой, малодушный человек, который не смог поставить интересы народы выше личных. Поэтому он противопоставлен Эрехэн. Так Барадин подчёркивает, что люди, подобные Туракину, могут привести народ к гибели.

Буряты – один из народов, населяющий Сибирь. Исторически он проживает на берегу озера Байкал. Буряты являются частью общемонгольского мира, и множество веков их история развивалась параллельно с историей монголов. Лишь после вхождения в состав Российской империи начался период национального самоопределения бурят.

Монгольский период

Собственно монгольская письменность возникла в 9-10 веках, когда народ кидани, говорящий на монгольском языке, создал две разновидности письменности:

  • Большое письмо (бичиг) на основе китайских иероглифов;
  • Малое письмо (бага бичиг), созданное с опорой на алфавит уйгуров.

С распространением в монгольском мире учения буддизма в 14-15 веках исторические темы в литературе Бурятии сменились религиозными. Большая часть литературы того периода – переводная:

  • ученые трактаты;
  • книги по медицине;
  • описания жизни святых;
  • огромная энциклопедия Данджур в 225 томах.

Одновременно развивается национальная религия – шаманизм, в сознании простых людей происходит слияние шаманизма и буддизма, что предопределяет возникновение полубуддийской и полушаманских произведений.

Возникновение национальной бурятской литературы

16-17 век вошел в историю Бурятии как период становления государственности и определения национальной самобытности народа. В это время возникают эпические песни, основной темой которых становится формирование единого народа, борьба с иностранными захватчиками, самоопределение и поиск своего места в мире.

В 17 веке появляются первые оригинальные произведения бурятских авторов:

В 19-20 веке под влиянием русской культуры в Бурятии возникла собственная художественная литература, которая ставила своей целью просвещение народа. Взрывной рост региону дала постройка Транссибирской железной дороги, которая дала бурятам выход и на запад, и на восток.

Бурятская литература советского и постсоветского периода

После Октябрьской революции литература региона коренным образом изменилась. Основными темами стала классовая борьба и мирный созидательный труд. Началось образование нового литературного языка Бурятии на основе хоринского диалекта с использованием кириллических и латинских символов. На новый язык переводились передовые произведения русских и западных авторов, отвечающих задаче просвещения народа и приобщения его к новой культуре. В 1925 году создано местное отделение Союза писателей.

Первые произведения нового периода:

С 1930-х годов развиваются три основных направления:

В постсоветский период развивается не только художественная бурятская литература, но и литература в жанре нон-фикшн. В Бурятии появляется множество исследований истории народа, его фольклора, традиций.

Несомненно, бурятская литература – интересный феномен, достойный профессионального изучения.

Анализируя разнообразные виды и формы народного искусства, как древние, так и возникшие на рубеже XIX – XX веков, автор впервые в бурятоведении дает цельный очерк демократических и социалистических элементов в дореволюционной культуре бурят, выявляет лучшие традиции, оказавшие существенное влияние на характер, содержание и форму нового, советского искусства.

Автор справедливо отмечает, что широкое развитие бурятской литературы как профессиональной началось с жанра драматургии – именно в этом одна из отличительных особенностей начального этапа формирования национальной литературы бурят, В самом деле, фонд первых самобытных художественных произведений бурят состоит главным образом из произведений рукописной драматургии, значительная часть которых не вышла ни тогда, ни после за границы улусов. Но они ценны именно тем, что являются плодами первой пробы пера, в них В. Найдаков видит элементы социального анализа и просветительские идеи первых бурятских авторов.

Автор довольно подробно рассматривает две крайние позиции в отношении к наследству прошлого, апологетическую и нигилистическую, вскрывает их ошибочность; в частности, критикует взгляды тех, кто понимал ламское искусство как подлинно народное.

Специальный раздел работы посвящен характеристике традиций, выработанных бурятской литературой в ходе ускоренного развития. В их числе автор называет традицию освоения идейно-художественных богатств фольклора, из которого литература черпала идеи, образы, сюжеты и в переработанном, обогащенном виде возвращала народу; традицию усвоения и переработки на своей национальной почве опыта более развитых литератур, позволившую предельно сократить период ученичества, овладеть профессиональным мастерством, принципами социалистического реализма; традицию реалистического изображения жизненных процессов, утверждения нового, прогрессивного; традицию активного вмешательства в процессы современной действительности, утверждения принципа активности и др. В. Найдаков справедливо отмечает, что эти традиции не являются монополией бурятской литературы, они присущи каждой литературе нашей страны. Но от этого они не перестают быть традициями бурятской литературы. Это то, что характеризует ее как литературу социалистического реализма, сближает ее с другими советскими литературами. Вместе с тем, прослеживая формирование этих традиций, автор сосредоточивает внимание на специфических особенностях историко-литературного процесса в Бурятии.

В книге, естественно, нет универсального охвата вопросов теории социалистического реализма, поскольку внимание в ней сосредоточивается на определенном круге проблем. Однако некоторые важные общие черты и особенности метода социалистического реализма нашли в работе глубокое освещение.

Так, автор подвергает обстоятельной критике теорию множественности художественных методов в советской литературе, получившую некоторое распространение в литературоведении последних лет. На фактах развития бурятской и других литератур он доказывает, что традиции критического реализма и романтизма в советской литературе дают основание говорить не о самостоятельных творческих методах, а лишь о стилевых течениях внутри социалистического реализма – единого и единственного творческого метода многонациональной советской литературы. Автор трактует социалистический реализм как реализм нового типа, как исторически открытую систему художественного освоения действительности. Но это вовсе не означает, что литература социалистического реализма есть явление безбрежное, лишенное идейно-эстетической определенности. Размышления о социалистическом реализме сопровождаются убедительным анализом конкретных литературных явлений.

Если говорить о том, чего недостает этой книге, то хотелось бы видеть в ней более подробную характеристику развития таких жанров в бурятской литературе, как поэзия и драматургия. Нужна была бы большая основательность в освещении проблемы обновления традиций в нашей литературе. Но и в настоящем своем виде эта работа ценна как первая большая монография, в которой рассмотрены с позиций современных достижений литературной науки основные вехи и проблемы формирования метода социалистического реализма в бурятской советской литературе.

Буряты располагают важным письменным наследием. Это в первую очередь бурятские летописи, включающие историю и предания бурят. Буряты — единственный народ Сибири, обладающий собственными историческими письменными памятниками.

Содержание

Традиционная светская литература

Традиционная литература бурят включала ряд полубуддийских, полушаманских произведений, заключающих в себе истории знаменитых шаманов и правила почитания шаманских божеств.

Основная масса литературы бурят состояла из переводных произведений буддийской традиции. Это были в первую очередь переводы с тибетского на монгольский буддийских священных книг, трактатов по философии, медицине и т. д. и Данджур — энциклопедия более чем в 200 томов. Главными очагами литературной деятельности являлись монастыри-дацаны, при которых состояли ученые-переводчики. Многие из дацанов были оборудованы библиотеками и типографиями, где книги печатались ксилографическим способом.

Драматургия

Досоветский период

Драматургия советского периода

Литература советского периода

После революции началось формирование бурятского литературного языка на основе латиницы, а затем кириллицы и хоринского диалекта. Это означало разрыв с предыдущей литературной традицией. При этом шло освоение европейских литературных форм и массового светского образования на русском и на бурятском языках.

Первый литературный альманах на бурятском языке Уран-Угун-Чимек вышел в феврале 1927 года [2] .

Примечания

  1. Солбонэ-Туя Литературные заметки (О бурят-монгольских пьесах) // Бурят-Монгольская правда. Верхнеудинск. № 255 (928) 12 ноября 1926 года. стр.3
  2. ↑ Уран-Угун-Чимек // Бурят-Монгольская правда. №040 (1010), 23 февраля 1927 года, стр. 3

Литература

  • Культура Бурятии
  • Литература народов России
  • Литература по языкам

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое «Бурятская литература» в других словарях:

Бурятская литература — БУРЯТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Буряты пользуются в качестве литературного языка монгольским письменным языком, к рый одинаково далеко отстоит от всех живых монгольских наречий. Поэтому говорить о литературе на бурятском яз. не приходится, и историю Б. Л.… … Литературная энциклопедия

БУРЯТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА — БУРЯТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, литература бурятского народа, населяющего в основном Бурятскую АССР. Фольклор бурят, записи которого известны с середины XVIII в., богат и своеобразен (эпические сказания улигеры и др.); сокровище устного эпического… … Литературный энциклопедический словарь

Бурятская Автономная Советская Социалистическая Республика — (Буряадай Автономито Совет Социалис Республика) Бурятия. В составе РСФСР. Образована 30 мая 1923. На Ю. граничит с МНР. Площадь 351,3 тыс. км2. Население 812 тыс. чел. (перепись 1970). В Б. 18 районов (аймаков), 5 городов и 13 посёлков… … Большая советская энциклопедия

Бурятская Автономная Советская Социалистическая республика — Бурятия. В составе РСФСР. Расположена в южной части Восточной Сибири и в Забайкалье. На территории Бурятии сохранились остатки поселений эпохи палеолита и неолита, наскальные изображения животных, людей и сцен охоты, нанесённые охрой (так … Художественная энциклопедия

Бурятская музыка — Выступление группы Намгар. Бурятская музыка представлена как исполнителями из Российской Федерации (Республика Б … Википедия

Бурятская республика — Республика Бурятия Буряад Республика … Википедия

Бурятская музыка — Бурят. нар. муз. творчество представлено трудовыми, обрядовыми, историч., лирич., хвалебными и др. песнями и инстр. наигрышами. Большим разнообразием отличаются хороводные и игровые песни танцы ёхор, ягшаа, арбагай, шуумас, ягаруухай,… … Музыкальная энциклопедия

Монгольская литература — МОНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Население Монголии Монгольской народной республики и Внутренней Монголии этнически не однородно. Монгольскую народную республику населяют в основном халха монголы, а северо западную часть ее ойраты. Главными монгольскими… … Литературная энциклопедия

Читайте также:

      

  • Реферат про цифру 7
  •   

  • Методы приложения динамических нагрузок реферат
  •   

  • Реферат на тему семантический web
  •   

  • Условия и факторы качества управленческих решений реферат
  •   

  • Уникальные ландшафты россии реферат

Фольклоризм современной бурятской прозы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, кандидат филологических наук Баларьева, Туяна Батуевна

  • Специальность ВАК РФ10.01.09
  • Количество страниц 191
  • Скачать автореферат
  • Читать автореферат

Баларьева, Туяна Батуевна. Фольклоризм современной бурятской прозы: дис. кандидат филологических наук: 10.01.09 - Фольклористика. Иркутск. 2004. 191 с.

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Баларьева, Туяна Батуевна

Введение.

Глава 1. Проблемы взаимодействия литературы и фольклора.

1.1. О проблеме фольклоризма в отечественной науке.

1.2. Проблема «литература и фольклор» в бурятском литературоведении и фольклористике.

Глава 2. Жанры фольклора в литературной системе.

2.1. Мифы, легенды и предания в бурятской прозе.

2.2. Особенности использования пословиц и поговорок в литературных произведениях.

2.3. Народные песни и их функции.

2.4. Улигеры в прозаических произведениях.

2.5. Прославления в повествовательной ткани произведений.

Глава 3. Фольклор как средство расширения творческого потенциала бурятской прозы.

3.1. Роль фольклорных образов и мотивов.

3.2. Мифологические представления и их отражение в бурятской прозе.

3.3. Фольклорно-этнографический аспект произведений.

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Фольклористика», 10.01.09 шифр ВАК

  • Фольклоризм прозы Ф. Абрамова 1970-1980-х годов: характер, эволюция, типы заимствований2010 год, кандидат филологических наук Чухланцева, Анна Ивановна

  • Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века2004 год, доктор филологических наук Скаковская, Людмила Николаевна

  • Мифо-ритуальные и фольклорные традиции в драматургии Бурятии2009 год, кандидат филологических наук Мордвина, Татьяна Николаевна

  • Роль фольклорных традиций в формировании художественно-стилевых особенностей лезгинской прозы второй половины XX в.2013 год, кандидат филологических наук Джавадова, Людмила Джавадмирзоевна

  • Фольклоризм как стилевая черта творчества А.К. Толстого2006 год, кандидат филологических наук Савельева, Татьяна Викторовна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фольклоризм современной бурятской прозы»

Попытка осмыслить историческую судьбу народа, ощутить глубинную связь с прошлым вызвала в бурятской литературе заметную активность в освоении фольклора. Наиболее интересным как в плане освоения литературой фольклора, так и в плане исследования литературно-фольклорных взаимодействий являются 70-80-е годы XX века. Этот период характеризуется обращением к фольклору, как средству возможного расширения творческого потенциала литературы, «первоисточнику для нравственно-философских и символических обобщений» (И.Г. Панченко, 1988, с.201).

Изучение «.литературно-фольклорных связей представляет одну из интереснейших задач, как истории литературы, так и фольклористики» (В.Я. Пропп, 1998, с. 164). На современном этапе наметились разные аспекты в исследовании литературно-фольклорных взаимосвязей: фольклоризм литературы (изучение роли фольклора в литературе) и литературность фольклора (определение роли литературы в развитии фольклора). Настоящая работа посвящена исследованию проблемы фольклоризма современной бурятской прозы.

Степень разработанности проблемы. Если первые попытки исследования проблемы взаимосвязи литературы и фольклора сделаны еще в XIX веке (В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов и др.), то в XX веке были намечены разные исследовательские направления, которые отразились в многочисленных трудах (Н.П. Андреев, 1936; М.К. Азадовский, 1938; 1958;

A.M. Новикова, 1954; 1959; A.M. Астахова, 1956; П.С. Выходцев, 1963; 1979;

B.М. Гацак, 1975; 1989; А.А. Горелов, 1979; Б.Н. Путилов, 1956; 1979; Л.И. Емельянов, 1966; 1978; В.Е. Гусев, 1963; 1984; Д.Н. Медриш, 1980; 1987; Н.И. Кравцов, 1972; В.Г. Базанов, 1973; 1978; Н.И. Савушкина, 1980; 1991; К.В. Чистов, 1986 и др.). Появляется целый ряд работ обобщающего характера: «Русская литература и фольклор (XI — XVIII вв.), «Русская литература и фольклор. Первая половина XIX века», «Русская литература и фольклор. Вторая половина

XIX века». Главной задачей в них «.является выяснение степени и качества взноса народной культуры, рассматриваемой в аспекте «литература и фольклор», «наряду с типовой общностью.» выявляется «личностная автономность» известных писателей «.в сфере конкретных контактов с народной поэзией» (57, 10). Не менее важными в разработке методологии изучения проблемы становятся дискуссии, отразившиеся на страницах газет и журналов («Литературная жизнь», «Вопросы литературы») в 70-80-е годы прошлого столетия.

Определенным этапом стало появление работ, связанных с национальными литературами. Известны труды В. Петрова (1972; 1978; 1982); У. Далгат (1962; 1981); Ш. Джикаева (1972); Ш. Елеукенова (1968); С. Хайбулгаева (1966), А. Вагидова (1972).

Связь между бурятской литературой и фольклором всегда была самой тесной, а более явной и неоспоримой в период становления молодой бурятской литературы, когда фольклорные традиции все еще довлеют над литературой, опора идет не только на темы и сюжеты, но и художественные средства. «Реализм открывал в фольклоре неизведанные творческие возможности, широко использовал их в своем становлении и развитии» (49, 123).

В бурятоведении проблема литературно-фольклорных отношений освещена в трудах В.Ц. Найдакова, А.Б. Соктоева, Ц.-А. Дугар-Нимаева, Н.О. Ша-ракшиновой, А.И. Уланова, Г.О. Туденова, Б.Д. Баяртуева, Е.Е. Балданмаксаро-вой. Работы преследуют цель раскрыть особенности становления и развития бурятской литературы, в частности, прозы (от фольклора к роману), поэзии и основ ее стихосложения, истоков художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода, фольклорных истоков литературы в контексте этноса, истоки и проблемы поэтики жанра бурятской поэзии XX века. Исследователями также отмечается роль устно-поэтических традиций, средств и приемов в развитии литературных жанров. Вышеназванные работы, несомненно, внесли большой вклад в исследование проблемы взаимодействия фольклора и литературы, отражая ее сложную междисциплинарную природу. В изучении проблемы фольклоризма важным является не только рассмотрение фольклорных истоков литературы, но и «.исследование «последствий» фольклорных проникновений, их дальнейших судеб в литературном контексте» (49, 117). Поэтому актуальным становится комплексное изучение прозаических произведений в аспекте вышеназванной проблемы.

Современная бурятская проза, безусловно, «родившаяся из фольклора» (86, 172) не теряет связей с ним, передавая не только его «художественное совершенство», но и глубокое идейное содержание. Освоение фольклора во всей его многогранности становится симптоматичным для бурятской прозы последних трех десятилетий XX века. Когда возрастает потребность в духовных истоках, и человек приходит к ощущению растущей взаимозависимости и нерасторжимой связи с окружающим миром, к осознанию генетической связи с родом, в целом с народом, лишь народная поэзия с его удивительной способностью насыщать атмосферу общества энергией оказывается способным заполнить ту нишу, которая образовалась в духовной жизни. В такие периоды обращение к фольклору может быть охарактеризовано как «частым и активным». Речь идет не только о прямом фольклорном отражении, но и более осмысленном, а потому глубоком и многоплановом. В трудах С.Ж. Балданова, С.И. Гар-маевой, С.Г. Осоровой, Э.А. Уланова фольклор рассматривается как важнейшее средство развития современной бурятской прозы. При этом, не только прямые, но и более осмысленные формы, а потому глубокие и многоплановые, усваиваются писателями. В этом плане интерес вызывают произведения бурятских прозаиков Ц. Галанова, Д. Эрдынеева, С. Цырендоржиева. Внимание уделялось своеобразию стиля Ц. Галанова, фольклорным деталям (С.Ж. Балданов), фольклорным основам психологического параллелизма у Д. Эрдынеева (С.Г. Осоро-ва), что подтверждает мысль о тесной и неразрывной связи бурятской литературы и фольклора.

Актуальность темы исследования обоснована тем, что фольклоризм бурятской прозы, в частности Ц. Галанова, Д. Эрдынеева, С. Цырендоржиева, как целостная проблема, к сожалению, еще не стал предметом комплексного исследования. Выявление фольклорного материала в его различных формах в произведениях вышеназванных прозаиков определяет как своеобразие фольк-лоризма конкретного автора, так и особенности закономерностей развития фольклорно-литературных отношений. Работа в названном аспекте должна, на наш взгляд, не только способствовать раскрытию идейного замысла произведений, более глубокому их прочтению и осмыслению, но и формированию нового взгляда на них.

Целью данной работы является определение роли фольклора в прозаических произведениях.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

• освещение историографии проблемы взаимодействия фольклора и литературы в отечественном литературоведении и фольклористике.

• выявление фольклорного материала (как в прямой, так и опосредованной форме), вводимого прозаиками в литературный текст;

• определение роли, функциональных особенностей фольклорных единиц;

• выявление стилеобразующего значения фольклора в творчестве прозаиков;

• определение своеобразия творческого освоения конкретным автором фольклорного опыта;

• формирование нового взгляда на произведения бурятских прозаиков

Материалом исследования послужили произведения бурятских писателей: Д. Эрдынеева — «Хулэг инсагаална» («Аргамак ищет хозяина»), «Ехэ у г» («Большая родословная»), «Уйлын Ури» («Судьба»), повести «Энэ наЬан» («В этой жизни») «Хуушан гэрэй газаа» («В тени старого дома»), «Газарай эзэд»

Хозяева земли»), «Эсэгын дуран» («Отцовская любовь») и др.; Ц. Галанова -«Хун шубуун» («Мать-лебедица»), «Саран-ХУхы» («Северомуйская легенда»), «Тайгын эзэн» («Хозяин тайги»), «МУнхэ хабар» («Вечная весна») и др., С. Цы-рендоржиева — «Убгэдтэ — мэндэ» («Поклон старикам»), «Ондоо бодол бай-хагуй» («Устремленность»), «Уурэй солбоной гое гээшэнь» («Где ты, моя утренняя звезда») и др.

Выбор произведений вышеупомянутых авторов мотивирован, прежде всего, стремлением отразить творческие поиски и искания писателей одного поколения и признанием общности их мировоззренческой концепции, а также своеобразием освоения потенциала народной поэзии, концептуальным подходом к осмыслению ее многозначности.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в комплексном описании закономерностей фольклоризма современной бурятской прозы, в осмыслении фольклоризма творчества конкретных авторов. Представленная работа также развивает и дополняет методологические основы проблемы взаимодействия литературы и фольклора.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что его выводы способствуют пониманию природы проблемы «литература и фольклор», уточняют закономерности развития историографии проблемы, помогают осмыслить своеобразие фольклоризма бурятской литературы.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при изучении как истории литературы (творчество Ц. Галанова, Д. Эрдынеева, С. Цырендоржиева), так и ее теории (роль фольклора в литературе), также при составлении учебно-методических пособий по фольклору и литературе для вузов и общеобразовательных школ. Отдельные положения, высказанные в диссертации, могут найти применение при разработке спецкурсов по фольклору, бурятской литературе на гуманитарных факультетах вузов.

Ведущими методами настоящего исследования являются сравнительно

— типологический, сопоставительный и герменевтический. Такая методика позволяет наиболее полно отразить взаимосвязь фольклорных и литературных произведений, сходство и различие традиций, а также объективно оценить потенциальные возможности фольклорных элементов, вводимых в литературную систему. При этом выявляется индивидуально-авторская интерпретация фольклорного материала.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на всероссийских студенческих научно-практических конференциях с международным участием «Взаимоотношения общества и природы: история, современность и проблемы безопасности» (Иркутск, 1999, 2003); на международной научно-практической конференции «Россия и Монголия в м::огополярном мире: итоги и перспективы сотрудничества на рубеже тысячелетий» (Иркутск, ИГУ, 2000); на региональной научно-практической конференции «Проблемы современной бурятской литературы» (Улан-Удэ, 2002); на международной научно-практической конференции «Время в социальном, культурном и языковом измерении», посвященной 85-летию ИГУ (Иркутск, 2003). По теме диссертации опубликованы восемь работ, две — в производстве.

По исследуемой автором проблеме читается спецкурс «Литература и фольклор», осуществляется руководство курсовыми и дипломными работами.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений.

Похожие диссертационные работы по специальности «Фольклористика», 10.01.09 шифр ВАК

  • Этнопоэтическое своеобразие хакасской прозы 1930-1990-х гг.2009 год, кандидат филологических наук Челтыгмашева, Лариса Викторовна

  • Пословицы в системе жанров бурятского фольклора2002 год, кандидат филологических наук Гымпилова, Сэсэгма Дмитриевна

  • Мифо-фольклорные традиции в современной бурятской поэзии: на материале творчества Н. Нимбуева, Г. Раднаевой, Б. Дугарова2007 год, кандидат филологических наук Бабкинова, Лидия Валерьевна

  • Мифо-фольклорные истоки и литературные взаимодействия в карачаевской прозе второй половины XX века2009 год, кандидат филологических наук Боташева, Зульфия Шамильевна

  • Фольклорно-эпические традиции в прозе малочисленных народов России (на материале мансийской, ненецкой, нивхской, хантыйской, чукотской и эвенкийской литератур)2009 год, доктор филологических наук Хазанкович, Юлия Геннадьевна

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Баларьева, Туяна Батуевна

Эти выводы приводят к мысли о том, что, чем цивилизованнее человеческий мир, чем современнее литература, в частности, проза, тем часты обращения к мифу и фольклору, как к источнику духовного и нравственного. И мотив, и образ, как наименьшие фольклорно-мифологические единицы, становятся объектом внимания писателей, для которых важно выявление древних смыслов, скрытых в произведениях, отыскание «наименьшего краткого».

Чтобы воссоздать реальность, окунуть читателя в атмосферу эпохи, т.е. создать достоверность, необходимо суметь понять не только материальную и духовную жизнь народа, но и проникнуть в недры его сознания, а потому, по-новому раскрыть его культуру, устную поэзию. Бурятским прозаикам удалось достичь такой степени понимания народного творчества, которая сближает устные и литературные традиции, создавая нечто оригинальное. Такое обширное и глубокое постижение оказалось бы немыслимым без обращения к древним истокам человечества, «периоду младенчества», к мифологическим воззрениям. Поэтому частым становится апеллирование к таким терминам и понятиям, как «мифологическое мышление», «фольклорно-мифологическое сознание», «пространственно-временной континуум», «сакральность» и др. Обращение к мифологическому материалу дает возможность обнаружить глубинные пласты народного сознания. Значительным по степени семантической наполненности является рассмотрение произведений в рамках мифологической концепции модели мира, благодаря чему анализ идет через такие известные мифологии параметры, как пространственные (горизонтальное и вертикальное) и временные (прошлое, настоящее, будущее), в генеалогическом преломлении (предки-потомки). Пространственно-временной континуум произведений организуется путем реализации такого показателя (маркера), как «своя земля», имеющего параметры (гора, дерево, дом, коновязь, очаг и др.), которые служат связкой для сюжетных линий, героев, и в целом, пронизывают всю структуру художественного текстов. Анализ произведений в данном плане позволяет расширить понятие о фольклоризме,

Как специфику фольклоризма бурятской прозы необходимо отметить использование прозаиками фольклорного материала в совокупности с этнографическим. В данной главе достаточно подробно рассмотрен свадебный обрядовый комплекс, нашедший свое отражение в произведениях прозы, начиная со сватовства, сговора родителей жениха и невесты, института приданого и калыма, заканчивая послесвадебными обычаями. Наряду с ним особо освещается положение мужчин и женщин в условиях патриархального общества. Интерес вызывают упоминания специфичной бурятской национальной кухни, национальной одежды, а также обычаев и традиций. Так называемые «этно-эстетические единицы» стали не только средством передачи национального, колоритного, особенного, постижения культурного комплекса бурятского народа, но возможностью понять природу главного объекта писателей — бурятского народа. Также в художественных текстах нашли свое отражение картины религиозного характера: упоминания божеств буддийского пантеона, молитв и сутр, описания одежды священнослужителей, их жизни, картины священного места «обоо».

Итак, именно фольклор становится той формой, в которой сохранилась универсальная информация, характеризующая нацию, а в целом этнос. Потенциал фольклора оказывается настолько огромным и широким, что позволяет признать мысль об универсальности фольклора, а через него и литературы.

167

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Взаимосвязь между бурятской литературой и фольклором, наблюдавшаяся во все периоды, еще более укрепилась и проявилась в современный период. Актуализация их взаимодействий связана, прежде всего, с обострением внутреннего разлада человеческого «я», духовного распада и разложения, когда размываются нравственные идеалы и ценности, и человек все чаще осознает свою сокровенную связь с природой, пытаясь уловить «зов предков».

Предпринятая нами попытка анализа литературных произведений с точки зрения использования фольклора показала следующее. На современном этапе, действительно, бурятские прозаики продолжают обращаться к традициям фольклора, к его выразительным средствам, жанрам, а также к более опосредованным и глубоким формам. Определяется это, на наш взгляд, установкой самих писателей, для которых народная поэзия является родной стихией. Духовное родство с народной поэзией позволило писателям достичь определенного уровня синтеза, при котором наблюдается органичность во взаимодействиях между двумя разными системами. Определение синтеза литературы и фольклора стало возможным благодаря как «идентификации», так и «интерпретации» фольклорных фактов в литературных произведениях. В тексты прозаических произведений Ц. Галанова, Д. Эрдынеева, С. Цырендоржиева легко вводится фольклорный материал в виде различных жанровых единиц (мифов, преданий, Улигеров, пословиц и поговорок, песен, прославлений). Фольклор в вышеперечисленном жанровом многообразии, получивший «литературную жизнь», сохраняет, что важно, свои первоначальные жанровые признаки. В литературном окружении проявляются скрытые возможности, что приводит к проявлению их полифункциональности. Пословицы и поговорки чаще всего служат средством раскрытия образов, характеров, конфликтных ситуаций, повествовательных сюжетов. Мифы, легенды и предания (о Хоридое-Мэргэне, Бальжин-Хатан, Бабжи-Барас баторе, Саран-ХУхы) становятся одним из наиболее глубоко осмысленных жанров бурятского фольклора. У каждого писателя они служат разным целям: у Д. Эрдынеева — выступают как средство раскрытия образа; у Ц. Галанова — философского осмысления идеи произведения; у С. Цырендоржиева — сближения древности и современности, связи времен и поколений. В народных песнях прозаики нашли возможность раскрыть внутренний мир, психоэмоциональное состояние своих героев. Песни, в которых выражается душа народа, создавшего их, становятся средством передачи психологического и драматического напряжения, дополнительной характеристики героев. Улигерные строки связаны не только с конкретными образами, эпизодами, но и, чаще всего, со всей идейно-содержательной частью произведений. Благодаря своему универсализму вводимые улигерные тексты служат передаче нравственно-философского аспекта произведений. Наряду с улигерами внимание привлекает своеобразный жанр — прославления (магталы и соло). Ими определяется психоэмоциональная атмосфера, всеобщий фон произведения. Несомненной остается их роль в передаче национального духа, колорита, а в целом — менталитета. Выявленные жанровые единицы, представляя в совокупности систему, настолько обогащают литературу, что в итоге перед нами предстает своеобразный, гармоничный сплав традиционного и литературного. Поэтому речь идет не только о внешней стороне использования фольклорного материала, а о внутренней гармонии, о структуре произведения, настроенного на другой лад. Фольклоризм проявляется не только во внешнем оформлении художественных текстов, но и в их составных частях, порою скрытых и не всегда выделяемых. В прозаических произведениях распознаваемыми оказываются фольклорные образы (коня; мудрой девушки; мудрого старика) и мотивы (тоонто; спасения девушкой героя), своеобразные средства генетической связи литературы с народной поэзией. И мотив, и образ, как наименьшие фолыслорно-мифологические единицы, становятся объектом внимания писателей, для которых важным является выявление древних смыслов, скрытых в произведениях, отыскание наименьшего краткого.

Как специфику фольклоризма бурятской прозы необходимо отметить попытку рассмотреть фольклорный материал в совокупности с этнографическим. Так называемые «этно-эстетические единицы» стали не только средством передачи национального, колоритного, особенного, но и средством постижения традиционного культурного комплекса бурятского народа. Национальные обычаи, обряды, традиции, которые до сих пор сохраняются в народе, отражаясь в современной литературе, воплощают идею единства мира и человека. Также в художественных текстах нашли свое отражение картины религиозного характера: упоминания божеств буддийского пантеона, чтение молитв, описания одежды священнослужителей, их жизни, картины священного места «обоо». Чтобы воссоздать реальность, окунуть читателя в атмосферу эпохи, т.е. создать достоверность, необходимо раскрыть глубину сути народного мировоззрения, духовную жизнь народа. Лишь это позволяет понять роль народного творчества, осознать его значение не только в жизни народа, но и в мировой культуре. Такое обширное и глубокое постижение оказалось бы немыслимым без обращения к древним истокам человечества, «периоду младенчества», к мифологическим воззрениям. Поэтому частым становится апеллирование к таким терминам и понятиям, как «мифологическое мышление», «мифологическая концепция модели мира», «сакральность». Мифологическая концепция модели мира в произведениях бурятских прозаиков организуется путем реализации такого показателя, как «своя земля» и основных ее параметров: гора, дерево, коновязь, дом (юрта), очаг. Как очевидно, фольклорный материал обнаруживает свой огромный потенциал именно в литературной системе. Фольклорно-мифологический и этнографический материал, вводимый писателями в прозаические произведения, доносит до современного человека всю совокупность духовной культуры прошлых веков, выработанную человечеством.

Именно фольклор становится той формой, в которой хранится универсальная информация о народе. Поэтому с новых горизонтов раскрываются идея, содержание, сюжеты, образы произведений. Для Ц. Галанова и Д. Эрдынеева характерно тяготение к творческой интерпретации фольклорного материала в связи с основными идеями произведений, тогда как для С. Цырендоржиева приемлемо использование фольклорного материала в более конкретных, частных формах, таких, как средство раскрытия характера, углубления образа. Преломление фольклора чаще всего зависит от самого произведения. Обращения к историческому прошлому требуют воспроизведения конкретных элементов определенной эпохи, атмосферы в целом, уклада жизни, быта. Поэтому наблюдаются прямые отражения фольклора. Разработка современных тем нуждается, на наш взгляд, в переосмысленном фольклоре, в образах и мотивах. Это определяется природой таланта прозаика, конкретными замыслами, творческой инициативой в освоении фольклорного опыта. Тем не менее, независимо от этого, фольклор играет огромную роль в творчестве писателей, влияя как на стиль, так и на произведения в целом.

Говоря о своеобразии освоения фольклора, необходимо признать его обусловленность эстетическими потребностями и устремлениями, в целом, закономерностями историко-литературного процесса. Согласно известному утверждению о том, что на каждом этапе литературного развития происходит обновление связи между литературой и фольклором, признается, что бурятская проза на современном этапе ее развития сохраняет тяготение к народной поэзии. Но данная связь характеризуется повышенной усложненностью, глобальностью, глубинностью. Поэтому вновь наблюдается активность в освоении всего фольклорно-мифологического в целях нравственно-философских и символических обобщений. Актуальными становятся понятия «родовое сознание», «традиции», «генетическая память». Только «генетическая память» может заставить человечество встать на правильный путь, найти именно в народных истоках средство духовного возрождения. Современный человек, живущий в начале XXI века, продолжает попытку прорваться в прошлое, возвратиться к своим началам. И уверенность в этом «возвращении к началу, к истокам» не может быть поколеблена никакими социальными катаклизмами, ибо жива народная поэзия, вечная и вневременная. Литературное произведение, являясь проводником го «вневременного» и «вечного», обретает многоплановость.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Баларьева, Туяна Батуевна, 2004 год

1. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор. Л.: Наука, 1974.-171 с.

2. Азадовский М.К. История русской фольклористики. — М.: Учпедгиз, 1958. — 479 с.

3. Азадовский М.К. Статьи о литературе и фольклоре. М., Л., 1960. — 547 с.

4. Айтматов Ч. Кирпичное мироздание или энергия мифа //Литературная газета.- 1978.-29 марта.

5. Аникин В.П. Теория фольклора. Курс лекций. М., 1996. — 408 с.

6. Аникин В.П. Фольклор в лирике А.С.Пушкина (методологические заметки) //Филологические науки. — 1999. № 3. — С.15-34.

7. Аникин В.П. Фольклор как коллективное творчество народа. — М., 1969. 80 с.

8. Анненский Л. Жажду беллетризма //Литературная газета. 1978. — 4 марта.

9. Астахова A.M. Исследования советского времени о роли фольклора в русской литературе //Вопросы советской литературы. — М.-Л., 1956. Вып.4: Фольклор в русской советской литературе. С.288-328.

10. Ю.Аузинь И. Расширение горизонта //Вопросы литературы. 1977.- № 6. — С. 83-97.

11. Н.Базанов В.Г. Древнерусские ключи к «Ключам Марии» Есенина // Миф. Фольклор. Литература. — Л.: Наука, 1978. 204 — 249 с.

12. Базанов В.Г. Судьба одного мифа //Вопросы литературы. 1978. — № 2. — С.217-239.

13. Базанов В.Г. От фольклора к народной книге. — Л., 1973. 548 с.

14. Балдаев С.П. Бурятские народные песни. Улан-Удэ, 1961. — Т.1. — 289 с.

15. Балдаев С.П. Бурятские народные песни. Улан-Удэ, 1965. — Т.П. — 245 с.

16. Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ, 1959. — 180 с.

17. Балданмаксарова Е.Е. Бурятская поэзия XX века: истоки, поэтика жанров. —1. М., 2002. 365 с.

18. Балданов С.Ж. Быть на земле человеком. Предисловие //Ц.Галанов. Время созревания брусники. — Улан-Удэ, 1986. — 534-539 с.

19. Балданов С.Ж. Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири (Бурятии, Тувы, Якутии). Улан-Удэ, 1995.

20. Балданов С.Ж. Проза борьбы и труда // Современная литература Бурятии. — Улан-Удэ, 1979. — С.22-36.

21. Балданов С.Ж. Становление и развитие национальных литератур республик Саха и Тыва. Улан-Удэ, 1998. — 96 с.

22. Балданов С.Ж Художественная деталь в бурятской прозе. — Улан-Удэ, 1987.173 с.

23. Балданов С.Ж. Ц.Р.Галановай уран зохеолой шэдитэ хусэн. Предисловие //Ц.Галанов Мунхэ зула. Шэлэгдэмэл зохеолнууд. — Улан-Удэ, 2002. 5 с.

24. Бардаханова С.С. Малые жанры бурятского фольклора. — Улан-Удэ, 1982. — 208 с.

25. Бардаханова С.С. Система жанров бурятского фольклора. Новосибирск: Наука, 1992.-238 с.

26. Басаева К.Д. Семья и брак у бурят. — Улан-Удэ, 1991. — 192 с.

27. Басаева К.Д. Традиционное бурятское жилище и его членение //Этническая история и культурно-бытовые традиции в Бурятии. — Сб.ст. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1984. — С.109-124.

28. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. — 423 с.

29. Баяртуев Б.Д. Предыстория литературы бурят-монголов. Улан-Удэ, 2001. -222 с.31 .Баяртуев Б.Д. Фольклорные истоки литературы бурят-монголов (в контекстеистории этноса). Автореф. дисс.докт. филол. наук.- Улан-Удэ, 2002 37 с.

30. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. T.I. — М.: Худ. лит-ра, 1976. — 736 с.

31. Бем A.JI. Мотив и сюжет. Приложение //Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. — Новосибирск, 1999. С.76-85.

32. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. — М., 1971. 544 с.

33. Богатырев П.Г. Рождественская елка в восточной Словакии: к вопросу о структурном изучении трансформации функции этнографических данных //Вопросы теории народного искусства. М., 1971. — С.390.

34. Бочаров А. Звезда Эмрайина и скорлупа обыденности //Лит. газета. — 1978. -26 апреля.

35. Бурчина Д.А. Эпический образ сэргэ в бурятских улигерах //Мир Центральной Азии. Языки. Фольклор. Литература: Мат-лы межд. науч. конф. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. — 15-25 с.

36. Буряадай тУУхэ бэшэгУУд Улан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1992. — 240 с.

37. Буряад арадай оньЬон, хошоо УгэнУУд. Соб. и сост. Д.Мадасон. — Улан-Удэ, 1960.-358 с.

38. Бурятский героический эпос «Аламжи Мэргэн». — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние.- 1991.-312 с.41 .Буряад-ород словарь /Сост. К.М.Черемисов. — М.: Изд. Сов. энциклопедия.-1973.-429 с.

39. Вейман Р. История литературы и мифология: Пер. с нем. — М.: Прогресс, 1975.-344 с.

40. Венгранович М.А. Фольклорный текст и мифологическое сознание //Вопросы филологии. 2002. — № 2. — С. 77-85.

41. Воронова О.Е. Система фольклорных традиций в художественной прозе С.А.Есенина //Фольклорные традиции в русской и советской литературе. — М.: 1987. — С.132-150.

42. Власова З.И. П.И.Мельников-Печерский //Русская литература и фольклор.

43. Вторая половина XIX века. Л.: Наука, 1982. — С. 94 -130.

44. Выходцев П.С. На стыке двух художественных культур (проблема фольклоризма в литературе) //Русский фольклор. Вопросы теории фольклора: АН СССР. Т. XIX. — 1979. — С. 3-30.

45. Выходцев П.С. Об исторических закономерностях взаимосвязей литературы и фольклора //Русская литература. 1977. — № 2. — С.1-20

46. Выходцев П.С. Русская советская поэзия и народное творчество. — М., Л., Изд-во АН СССР, 1963. — 549 с.

47. Гамзатов Г.Г. Писатель и устно-поэтическая традиция (проблемы и суждения) //Фольклор в современном мире: аспекты и пути исследования. — М.: Наука, 1991.-С. 113-130.

48. Гармаева С.И. Взаимодействие национального и интернационального в бурятской литературе //Новые тенденции в современной литературе Бурятии. — Улан-Удэ, 1988.-С. 3-12.

49. Гармаева С.И. Типология художественных традиций в прозе Бурятии XX века. Улан-Удэ, 1997. — 170 с.

50. Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1995. — 479 с.

51. Гацак В.М. Роман и фольклор //Роль фольклора в развитии литератур народов СССР.-М., 1975.-С.16-38.

52. Гацак В.М. Устная эпическая традиция во времени (историческое исследование поэтики). — М., 1989.

53. Герасимова Н.Д. Символика орнамента на стрелохранилище. Зап. науч. -иссл. ин-та культуры и экономики. Улан-Удэ, 1948. — Вып. VIII. — С. 173.

54. Гончаров Б.П. Фольклор в творчестве писателей //Литература в школе. — 1995. № 3. -С.48-51.

55. Горелов А.А. Введение //Русская литература и фольклор. Вторая половина XIX века. Л., 1982. — С.З — 11.

56. Горелов А.А. К истолкованию понятия «фольклоризм литературы» (проблема фольклоризма в литературе) //Русский фольклор. Вопросы теории фольклора: АН СССР. Т. XIX. — 1979. — С.31-48.

57. Горький М. О литературе. М., 1955. — 903 с.

58. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1997. — 639 с.

59. Гусев В.Е. Проблема «литература и фольклор» в работах Э.В.Померанцевой //Проблемы взаимосвязи литературы и фольклора. — Воронеж, 1984. С. 3 -11.

60. Гусев В.Е. Проблемы фольклора в истории эстетики. — М.- Л.: Изд. АН СССР, 1963.-205 с.

61. Гусев В.Е. Фольклоризм как фактор становления национальных культур славянских народов //Формирование национальных культур.- М., 1977. — С.127-135.

62. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. — Л.: Наука, 1967. — 319 с.

63. Далгат У.Б. Литература и фольклор. Теоретические аспекты. М.: Наука, 1981.-304 с.

64. Дамдинов Н.Г. Ундэр хизаар. Шэлэгдэмэл шУлэгУУд, поэмэнУУд. — Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1966. — 220 с.

65. Дариева Ц.А., Жабон Ю.Ж., Жабон Б.Ж. Тайна вашего имени. Улан-Удэ, 1991.-32 с.

66. Дашибалова Д.В. Фольклор и литературная традиция в монгольской словесности XIX века». Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — 20 с.

67. Джикаев Ш. Фольклор и осетинская советская поэзия 1917-1941.- Орджоникидзе, 1972.-160 с.

68. Джусойты Н. Уходя от фольклора //Вопросы литературы, 1977. № 1. — С.106-125.

69. Дугар-Нимаев Ц.-А. Традиция устного эпоса и развитие монгольских литератур //«Джангар» и проблемы эпического творчества тюрко-монгольских народов. Тезисы докладов. Элиста, 1978.

70. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни хори-бурят. Т.1. — Улан-Удэ, 1964.-С.444.

71. Елеукенов Ш.Р. От фольклора до романа-эпопеи. — Алма-Ата, 1987. — 349 с.

72. Емельянов Л.И. Изучение отношений литературы к фольклору //Вопросы методологии литературоведения. — М., Л., 1966. — С. 256 — 283.

73. Емельянов Л.И. Методологические вопросы фольклористики. — Л., 1978. — 206 с.

74. Еремина В.И. Миф и народная песня (к вопросу об исторических основах песенных превращений) //Миф. Фольклор. Литература. — Л.: Наука, 1978. — С. 3-15.

75. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Избр. тр. — Л.: Наука, 1974. — 727 с.

76. Жуковская Н.Л. Бурятская мифология и ее монгольские параллели //Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. — М., 1980. — С. 92 — 116.

77. Жуковская Н.Л.Категории и символика традиционной культуры монголов. — М., 1988.-С.194.

78. Иванов В.В., Топоров В.Н. Инвариант и трансформации в мифологических и фольклорных текстах //Типологические исследования по фольклору. — М., 1975. С.44-76.

79. История бурятской литературы. — ч.1. — Улан-Удэ, 1995. — С.256.

80. История бурятской литературы. — ч.2. Улан-Удэ, 1995. — С. 196.

81. История бурятской литературы. Т.З. Совр. бур. лит-ра (1956-1995).- Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997. — С. 298.

82. Каргин А.С., Хренов Н. Фольклор и кризис общества. М., 1993.

83. Ким И.А. Бурятская советская поэзия 20-х годов. Улан-Удэ, 1968. — 252 с.

84. Копылов Н.И. Фольклорная ассоциация как один из приемов поэтики в повести А.Неверова «Ташкент город хлебный» //Проблемы взаимосвязи литературы и фольклора. — Сб.ст. — Воронеж, 1984. — С. 34-44.

85. Кочетов В.И. Роль фольклора в создании образов героев в произведениях

86. B.Я.Шишкова о Сибири. Сб.ст. Омск, 1980. — С. 134-149.

87. Кравцов Н.И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество. — М., 1977. -375 с.

88. Кравцов Н.И. Русская проза второй половины XIX века и народное творчество. М.: МГУ, 1972. — 87 с.

89. Краснова Т.В. Традиции волшебной сказки в творчестве русских писателей XX века. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. — Улан-Удэ, 1997.

90. Кретова А.А. Фольклорные традиции в повестях И.С.Лескова «Очарованный странник» и «Несмертельный голован» //Фольклорные традиции в русской и советской литературе. — М., 1987. — С.88-111.

91. Кубилюс В. Формирование национальной литературы — подражательность или художественная трансформация //Вопросы литературы. — 1976. № 8. —1. C. 21-57.

92. Лазутин С.Г. Взаимодействие литературы и фольклора: аспекты и методы изучения //Фольклор в современном мире. Аспекты и пути исследования. — М.: Наука, 1991. С.103 — 112.

93. Левинтон Г.А. Заметки о фольклоризме Блока //Миф. Фольклор. Литература. -Л.: Наука, 1978.-С. 171-185.

94. Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия. — 1990.-c.238.

95. Липец Р.С. Образы батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. — М., 1984.-263 с.

96. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Дополнение к «Диалектике мифа». — М.: Мысль, 2001.-559 с.

97. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X XVII веков. — Л., 1973. -с.254.

98. Макина М.А. Народно-поэтическое начало в рассказах и повестях С.П.Подъячева //Фольклор и литература (проблемы их творческих взаимоотношений). Сб.тр.-М., 1982.-С. 101 124.

99. Максимов Д.М. О мифопоэтическом начале в лирике Блока. Предварительные замечания //Максимов Д.М. Русские поэты начала века: Очерки. — Л.: Сов. писатель, 1986. С. 199 — 239.

100. Матвеева Т.И. Фольклорно-литературные связи: принципы и перспективы исследования //Филологический сборник. Улан-Удэ, 1988. — С. 134-139.

101. Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Интерпретация текста: сюжет и мотив. — Сб.тр. — Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 2001.-328 с.

102. Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы: от сюжета к мотиву. — Сб. тр. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 1996.

103. Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Сюжет и мотив в контексте традиции. — Сб.тр. — Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 1998.-267 с.

104. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Саратов, 1980. — 296 с.

105. Медриш Д.Н. Фольклоризм Пушкина: вопросы поэтики. Уч. пособие. -Волгоград, 1987. 72 с.

106. Ю.Мелетинский Е.М. Литературные архетипы и универсалии. — М.: Изд-во РГГУ, 2001.-433 с.

107. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. — М., 1994. — 136 с.

108. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. Уч. пособие по курсу «Теория мифа и историческая поэтика повествовательных жанров». М., 2000. -170 с.

109. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 3-е изд., М., 2000. — 407 с.

110. Н.Михайлова Н.Г. Н.С.Лесков и устное народное творчество. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1970.

111. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм. История, структура и социальные функции. Новосибирск: Наука, 1987. — 288 с.

112. Мифологический словарь. Под ред. Е.М.Мелетинского. — М., 1991. — 736 с.

113. Мифология: Большой энциклопедический словарь /Гл.ред. Е.М.Мелетинский. 4-е репр. изд. М.:БРЭ, 1998. — С. 736

114. Мифы народов мира. Энциклопедия. Т.1. /Гл. ред. С.А.Токарев. — М., 1997.-С.671.

115. Мифы народов мира. Энциклопедия. — Т.2. /Гл. ред. С.А.Токарев. — М.,1997. — С.719.

116. Мовчан П. Возвращение ради обновления //Вопросы литературы. — 1978. -№3.-С. 71-88.

117. Найдаков В. Ц. Становление, развитие и распад бурятской советской литературы (1917-1995). Улан-Удэ, 1996.

118. Найдаков В.Ц. Традиции и новаторство в бурятской советской литературе. Улан-Удэ, 1976. — 425 с.

119. Найдаков В.Ц. Традиции и современность в бурятской литературе. Улан-Удэ, 1974. — 142 с.

120. Найдаков В.Ц. Путь к роману: история формирования бурятской прозы. — Улан-Удэ, 1985.-260 с.

121. Найдакова В.Ц. О назначении элементов народности в буддийской мистерии цам //Этническая история и культурно-бытовые традиции в Бурятии. — Сб.ст. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1984. — С.136-148.

122. Намжилова М.Н. Скотоводческие мотивы в улигерах хоринских бурят //Поэтика жанров бурятского фольклора. — Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1982. — С.73-81.

123. Намжилова М.Н. Устойчивые поэтические формулы тУУрээлгэ в улигерах хори-бурят //Типология традиционных жанров бурятского фольклора. — Сб.ст. Улан-Удэ: БНЦ СО АН СССР, 1989. — С. 17-32.

124. Намсараев Х.Н. ШУлэгУУд, поэмэнУУд. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1987.-384.

125. Неклюдов С.Ю. Монгольская мифология: религиозные и повествовательные традиции //Мифология и литература Востока. — М., 1995.

126. Неклюдов С.Ю. О некоторых аспектах исследования фольклорных мотивов //Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. — JL: Наука, 1984. — с.222.

127. Некрылова А.Ф. Г.И.Успенский //Русская литература и фольклор. Вторая половина XIX века. -JL: Наука, 1982. -С.178-230.

128. Некрылова А.Ф. Очеркисты-шестидесятники //Русская литература и фольклор. Вторая половина XIX века. JL: Наука, 1982. -С.131-177.

129. Новейший словарь иностранных слов и выражений. — М.: ООО «Изд-во ACT», Мн.: Харвест, 2002. С. 976.

130. Новикова A.M. Фольклор и литература (проблемы их исторических взаимоотношений в русской фольклористике) //Фольклор и литература (проблемы их творческих взаимоотношений). — М., 1982. С.З 42.

131. Новые тенденции в современной литературе Бурятии. Сб.тр. — Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1988.-177 с.

132. Окладников А.П. История и культура Бурятии. — Улан-Удэ, 1976. — 458 с.

133. Окладников А.П. Петроглифы Байкала памятник древней культуры народов Сибири. — Новосибирск: Наука, 1974. — 125 с.

134. Осетров Е. Апология фольклора //Вопросы литературы. 1978. — № 5. — С. 54-78.

135. Осорова С.Г. Обогащение психологического анализа в современном бурятском романе //Новые тенденции в современной литературе Бурятии. — Улан-Удэ, 1988. С. 37-48.

136. Осорова С.Г. Становление психологического анализа в бурятской прозе. Уч.- мет. пособ Улан-Удэ, 1998. — 72 с.

137. Панченко И.Г. О фольклорно-мифологических традициях в современной многонациональной советской прозе //Взаимодействие и взаимообогащение. Русская литература и литературы народов СССР. — JI.,: Наука, 1988. — С. 185-207.

138. Петров В.Т. Роль фольклора в зарождении якутской литературы. Якутск, 1972.-95 с.

139. Петров В.Т. Традиции эпического повествования в якутской прозе.- Новосибирск, 1982. 84 с.

140. Петров В.Т. Фольклорные традиции в якутской советской литературе.- М., 1978.-c.138c.

141. Померанцева Э.В. Фольклор в творческом видении Константина Паустовского //Фольклор народов РСФСР. — Уфа, 1974. — Вып.1.

142. Понизовкина И.Ф. Миф как феномен иллюзорного сознания. Автореф. дисс. . канд. Филос. наук. — М., 1997. С.20.

143. Потапов Л.П. Конь в верованиях в эпосе народов Саяно-Алтая //Фольклор и этнография. Л., 1977.-С. 164-178.

144. Потапов Л.П. Особенности материальной культуры казахов, обусловленные кочевым образом жизни //Сб. Музея антропологии и этнографии. Т.ХИ. М., — Л., 1949. — С. 43-70.

145. Потебня А.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. — 283 с.

146. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969. — с. 168 с.

147. Пропп В.Я. Поэтика фольклора.-М.: Изд-во Лабиринт, 1998. —С.352.

148. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л., 1976. — 244 с.

149. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент //Типологические исследования по фольклору. Сб.ст. — М., 1975. — С. 143.

150. Путилов Б.Н. О некоторых проблемах фольклоризма советской литературы //Вопросы советской литературы. Фольклор в русской советской литературе.- М.-Л., 1956. Т.4. С. 5-32.

151. Путилов Б.Н. Проблемы типологии этнографических связей фольклора //Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями иобрядами. Л.: Наука, 1977. — С.3-14.

152. Развитие социалистического реализма в бурятской литературе /Под ред. В.Ц.Найдакова. Новосибирск: Наука, 1985.- 144 с.

153. Романенко Д. Рождение романа. — М.: Советская Россия, 1970. 220 с.

154. Русское народное поэтическое творчество. Под ред. А.М.Новиковой. Изд.2. -М., 1978.-С.440.

155. Савушкина Н.И. Постижение глубин фолыслоризма //Фольклор в современном мире: аспекты и пути исследования. М.,: Наука, 1991. — С.93-102.

156. Савушкина Н.И. Проблема фолыслоризма и ее решение на сибирском материале //Фольклор и литература. — Сб.ст. — Омск, 1980. — С.3-8.

157. Савушкина Н.И. Русская советская поэзия 20-х годов и фольклор. — М., 1971.

158. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии. — Новосибирск, 1999. 104 с.

159. Скрынникова Т.Д. Изучение традиционной культуры бурят //Монголовед-ные исследования. Улан-Удэ, 1997. — С.3-19.

160. Смирнов И.П. Место «мифопоэтического» подхода к литературному произведению среди других толкований текста (о стихотворении Маяковского «Вот так я сделался собакой») //Миф. Фольклор. Литература. — Л.: Наука, 1978. — С. 186-204.

161. Смолицкий В.Г. Пословицы и поговорки в творчестве А.С. Пушкина //Проблемы взаимосвязи литературы и фольклора. — Воронеж, 1984. — С.19-25.

162. Сокровенное сказание монголов /Пер.С.Козина— Улан-Удэ: Бур. книжн. изд-во, 1990.-318 с.

163. Соктоев А.Б. Хоца Намсараев. Путь к эпосу социалистического реализма. — Улан-Удэ, 1971.-213 с.

164. Соктоев А.Б. Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода. — Улан-Удэ, 1976. — 492 с.

165. Старокалмыцкое искусство.- Элиста, 1991. 128 с.

166. Султанов К. Сложность и многообразие связей //Вопросы литературы. -1978.-№ 11.-С. 105-128.

167. Суразаков С.С. Этапы развития алтайского героического эпоса. — М., 1973.

168. Тагарова Т.Б. Функционирование фразеологических единиц бурятского языка в газетно-публицистическом стиле. — Иркутск, 2002. -178 с.

169. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. -Новосибирск, 1990. 208 с.

170. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. — Новосибирск, 1988. 224 с.

171. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество. -Новосибирск, 1989.-241 с.

172. Туденов Г.О Бурятское стихосложение. Ритмическая организация бурятского стиха. — Улан-Удэ, 1958. 167 с.

173. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни.- Улан-Удэ, 1973. — 247 с.

174. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М., 1977. 574 с.

175. Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов //Дискурс 2′ 96. — Новосибирск, 1996. -С.52-55.

176. Уланов А.И. Бурятский фольклор и литература. Улан-Удэ, 1959.

177. Уланов А.И. Древний фольклор бурят. — Улан-Удэ, 1974. 176 с.

178. Уланов Э.А. Новые тенденции в развитии бурятской повести //Новые тенденции в современной литературе Бурятии. Сб. тр. — Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1988. -С.13-25.

179. Уланов Э.А. Роман о современности в бурятской советской литературе. -Улан-Удэ, 1981.- 135 с.

180. Уланов Э.А.Фольклор в контексте бурятского словесного творчества. -Улан-Удэ: БГУ, 2001. 208 с.

181. Ульяшов П. И миф, и сказ, и притча //Литературная газета. — 1978. — 8 марта.

182. Фольклор в современном мире: аспекты и пути исследования. Сб. ст. — М.: Наука. 182 с.

183. Фольклор и литература Сибири. Сб.ст. — Омск, 1976. — 157 с.

184. Фольклор и литература Сибири. Сб. ст. — Омск, 1980. — 172 с.

185. Фольклор и литература Сибири. Сб.ст. — Омск, 1981. — 157 с.

186. Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1976. — 235 с.

187. Фольклор и этнография: проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. JL: Наука, 1990. — С.231.

188. Фольклор и этнография: связи фольклора с древними представлениями и обрядами. JL: Наука, 1977. — С.200.

189. Фольклор и этнография: у этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Сб. науч. Тр. Л.: Наука, 1984. — С.255.

190. Фольклор народов России. Фольклорные традиции и фольклорно-литературные связи. Уфа, 1993. — С.211.

191. Хализев В.Е. Теория литературы. — М.: Высшая школа. — 2000. — с.400.

192. Хамаганов М.П. О повестях Сергея Цырендоржиева. Предисловие //Цы-рендоржиев С.С. Поклон старикам. — Повести. — Улан-Удэ, Бурят, кн. изд-во, 1983. 5-8 с.

193. Хангалов М.Н. Собр. соч.-Т.1., 1958.-551 с.

194. Цыбикова Б-Х.Б. Художественная структура бурятских сказок о мудрой девушке //Типология традиционных жанров бурятского фольклора. — Сб.ст. Улан-Удэ: БНЦ СО АН СССР, 1989. — С.100-108.

195. Цыдендамбаев Ц.Б Бурятские исторические хроники и родословные, как источники по истории бурят. Улан-Удэ: ОАО «Республиканская типография», 2001. — 256 с.

196. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л.: Наука, 1986. — 303 с.

197. Чичеров В.И. Вопросы теории и истории народного творчества. — М.,1959.-310 с.

198. Шаракшинова Е.К. Пословицы и поговорки бурят. — Иркутск, 1981. — с.68.

199. Шаракшинова Е.К. Поэтика бурятских магталов и соло //Мир Центральной Азии. Языки. Фольклор. Литература.

200. Шаракшинова Е.К. Современное бытование бурятских магталов и соло //Актуальные проблемы бурятского языка, литературы, истории (к 10-летию кафедры бурятской филологии). Иркутск: ИГУ, 2000. — С. 59-62.

201. Шаракшинова Е.К. Эпитеты в бурятских прославлениях //Проблемы фольклористики, литературоведения и языкознания/ Мат-лы регион, науч.-практ. конф. Иркутск: ИГУ, 2001. — С.69-73.

202. Шаракшинова Н.О. Бурятский фольклор. — Иркутск, 1959. 227 с.

203. Шаракшинова Н.О.Бурятское народное поэтическое творчество. — Иркутск, 1975.-234 с.

204. Шаракшинова Н.О. Героико-эпическая поэзия бурят. — Иркутск: Изд-во ИГУ, 1987.-304 с.

205. Шаракшинова Н.О. Загадки. Уч. пособие. — Иркутск, 1981. 113 с.

206. Шаракшинова Н.О. Мифы бурят. — Иркутск, 1980. — 167 с.

207. Шаракшинова Н.О. Лирические песни бурят. Иркутск, 1978. — 148 с.

208. Шаракшинова Н.О. Хоца Намсараев. Критико-биографический очерк. — Улан-Удэ, 1958.-С. 159.

209. Эбаноидзе А. Не храм, а мастерская //Вопросы литературы. — 1978. № 5. — С. 78-105.

210. Якименко В. Границы и возможности (миф и притча в современной литературе) //Вопросы литературы. — 1978. № 1. — С.82-104.

211. Якименко В. Ценой приобретений и утрат //Литературная учеба. — 1980. -№ 6. С. 162-166.

212. Яновский Н. Марк Константинович Азадовский. Предисловие //М.К.Азадовский. Сибирские страницы. — Иркутск, 1988. 3-25.187 СПИСОКпроизведений-источников на бурятском языке

213. Галанов Ц.Р. МУнхэ хабар /Мунхэ зула. Шэлэгдэмэл зохеолнууд. — Улаан -Удэ: «Буряад Унэн», 2002. С. 146-179.

214. Галанов Ц.Р. Саран-ХУхы. Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1979. -144 с.

215. Галанов Ц.Р. Тайгын эзэн. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1972. -С.3-62.

216. Галанов Ц.Р. Хун шубуун /Мунхэ зула. Шэлэгдэмэл зохеолнууд. — Улаан-Удэ: «Буряад Унэн», 2002. С.200-493.

217. Галанов Ц.Р. Хун шубуун. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1975. — 343 с.

218. Цырендоржиев С.С. Мунхэ эрьесэ. Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1980.-200 С.

219. Цырендоржиев С.С. Ондоо бодол байхагУй /Дуунай шэди. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1977. С.181 -238.

220. Цырендоржиев С.С. Убгэдтэ мэндэ /Дуунай шэди. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1977. — С. 84 — 181.

221. Цырендоржиев С.С. Удын халуунаар /Дуунай шэди. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1977. -С. 21-29.

222. Ю.Цырендоржиев С.С. Уурэй солбоной гое гээшэнь. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1975. 160 с.11 .Цырендоржиев С.С. Хурьгэнэйдее /Дуунай шэди. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1977. — С.5 — 84.

223. Цырендоржиев С.С. Шобоодой /Дуунай шэди. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1977. С. 29-42.

224. Цырендоржиев С.С. Шулуун хадын хойморто /Баяртай, тохорюун шубууд. Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1985. — С.69 — 126.

225. Эрдынеев Д.О. Айлшан басаган /Сагай хоер шэнжэ. Повестьнууд, рассказууд Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1986. — С.213-228. 15.Эрдынеев Д.О. Газарай эзэд /Сагай хоер шэнжэ. Повестьнууд, рассказууд —

226. Эрдынеев Д.О. Энэ наЬан. — Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1968. -258 с.

227. Эрдынеев Д.О. Эсэгын дуран /Сагай хоер шэнжэ. Повестьнууд, рассказууд- Улаан -Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1986. С.79-98.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Зандакова Виктория Александровна

Научно- исследовательские работы учащихся по бурятскому языку и литературе

Скачать:

Предварительный просмотр:

Министерство образования и науки РБ

Муниципальное бюджетное образовательное учреждение

Средняя общеобразовательная школа №1

Значения имён в рассказах Хоца Намсараева

Выполнил: Музыка Анна, ученица 8 «Б» класса

Руководитель: Зандакова В.А., учитель бурятского языка

Бичура

2020 г.

Оглавление

Введение……………………………………………………………………………………..3

Глава 1.  Значения бурятских имён в рассказах Хоца Намсараева……………………….5

1.1. Что такое имя?…………………………………………………………………………………………5

       1.2. Какие имена встречаются в рассказах из сборника «Так было»?……………….5

           1.3. Значения имён………………………………………………………………………..6

Заключение………………………………………………………………………………………9

Список использованной литературы……………………………………………………….10

Приложение

Введение

   «Чем  дальше человечество  уходит в дали,

                                                                 тем  больше оно  оглядывается назад».

 Чингиз Айтматов

                 Задумывались ли вы когда-нибудь  над значением своего имени? Читая рассказы Хоца Намсараева, нам стало интересно, а что же означают бурятские имена в  произведениях основателя бурятской литературы?

Для того чтобы выяснить значения имён, мы обратились к сборнику рассказов «Так было», в который входят 11 произведений:  «Взыскание долга», «Смерть сирот», «Смуглолицый», «Совет Лысого Лудуба», «Санхюдай», «Ловкий Жамса», «Жадный лама», «Сын нойона», «Тахунай», «Старик Бодинсы», «Проказник Балдан».

Хоца Намсараев – один из любимых читаемых писателей. С его произведениями мы знакомимся на уроках бурятской литературы. В сборнике новелл «Так было» вошли рассказы, которые характеризуются общностью тем,  широким использованием средств устной народной поэзии, острой сатирической направленностью. Знакомясь с художественными произведениями Намсараева Хоца Намсараевича, узнаём его не только, как мастера художественного слова, но и как глубокого знатока неисчерпаемого богатства устного народного творчества. Через эти рассказы мы познакомились с жизнью, бытом, социальными отношениями дореволюционного прошлого бурятского народа. Они своей сатирой направлены против лам, нойонов, показывают духовную красоту, ловкость, мудрость бедняков, превосходство их над богачами.

Актуальность нашей работы заключается в цитате известного учёного-литературоведа  Б.Д. Баяртуева: «Бег времени неумолим, то, что было когда-то новым, современным, по происшествию лет утрачивает свою свежесть и неординарность, становится обыденным или стареет и забывается… Но остаётся от наших предков то, что со временем не только не утрачивает свою ценность, а наоборот, становится всё более нужным.» [1]

Новизна нашего исследования заключается в том, на сегодняшний день существует немного работ, посвящённых изучению бурятских имён. Читая произведения великого писателя,  мы столкнулись с тем, что в произведениях встречаются имена, трудные по произношению и по запоминанию. Поэтому мы  заинтересовались тем , что же означают эти имена, и какого их происхождение? Ведь рассказы были написаны более ста лет тому назад.

Целью работы является ознакомление со сборником рассказов «Так было»  Намсараева Хоца Намсараевича. Основная цель нашей работы – выяснить, что означают  имена в намсараевских рассказах.

Для достижения поставленной цели, нам необходимо решить следующие задачи:

1) узнать значения  имён в рассказах Хоца Намсараева;

2) выяснить, встречаются ли эти имена в нашей современной жизни;

3)  провести опрос  и проанализировать полученные результаты.

               Объектом исследования в данной работе являются рассказы Хоца Намсараева.

Предметом исследования являются имена в рассказах Хоца Намсараева .

В процессе работы были использованы следующие методы исследования:

методы систематизации, анализа, метод опроса.

Работа состоит из введения, главы и заключения. Во введении говорится о причине выбора нами темы работы, выделяется проблема исследования, сообщается о её актуальности в наше время, о цели работы, об объекте и предмете исследования.

Глава 1. Значения бурятских имён в рассказах Хоца Намсараева

1.1 Что такое имя?

                 Возникает закономерный вопрос: что же такое имя? Имя человека – неотъемлемая часть истории и культуры, к которой он принадлежит. Поэтому нам интересно знать, каким народом создано то или иное имя, каким путем и когда оно пришло в культуру, кого называли этим именем. Как утверждает Владимир Иванович Даль:   «Имя — это слово, которым зовут, означают особь, личность». «Наименование человека, даваемое ему при рождении и отличающее его от других», — так  сказано об имени в «Современном толковом  словаре  русского языка» Т.Ф.Ефремовой [3].

1.2 Какие имена встречаются в рассказах из сборника «Так было»?

По общности тематики сатирические рассказы Хоца Намсараева условно можно разделить на три цикла. Условно потому, что строго разграничивать их невозможно, ввиду того, что рассказы первого цикла могут быть отнесены ко второму и третьему циклу, точно так же, как рассказы последних циклов — к первому.

К первому циклу относятся памфлеты антиламского содержания. В него входят такие рассказы, как: «Санхюдай», «Совет Лысого Лудуба».

Во втором цикле присутствует сатира, раскрывающая жестокий произвол нойонов. В него входят: «Взыскание долга», «Смерть сирот».

В третьем цикле содержатся рассказы, повествующие о душевной красоте, умственной одарённости представителей угнетённого, обездоленного люда,- «Тахунай», «Ловкий Жамса», «Старик Бодинсы», «Проказник Балдан», «Сын нойона», «Смуглолицый»

Сборник «Так было» начинается с рассказа «Взыскание долга». В нём мы знакомимся с Даши Галшиновым, с его женой Бунжад, с сыном Цыбудей и с богачом Цыреном Улегшиновым, которому отец семейства  не успел выплатить долг перед смертью.

В рассказе «Смерть сирот» мы встречаемся с  мальчиком Дондоком, который жил с родителями Найдан и Долгор. После смерти родителей  он становится батраком местного богача Бата.

В рассказе «Совет Лысого Лудуба» , мы встречаемся с  простым человеком по имени Лудуб,который насмехался над ламой по имени Шойндон, сказав, что для приобретения громогласного баса нужно проглотить баранью коленную чашечку.

Рассказ «Санхюдай» относится к первому циклу, в котором содержатся памфлеты антиламского содержания. Героями являются глупый, забавный шаман Санхюдай и  Буда Борбоев, человек, который не страшится ни бога, ни чёрта».

В рассказе «Ловкий Жамса» повествуется о двух приятелях Содбо и Жамса, который поспорил, что побеседует по душам со знатным нойоном, известным своей жестокостью.

В рассказе «Тахунай»  ярко выражена никчёмность и низость ламы, в столкновении с которым, Тахунай всегда  выходит победителем.  

В рассказе «Старик Бодинсы»  мы встречаемся со стариком, сумевшим превзойти ламу Цыбика Холхондоева и его жену Лубсан-Дари своей мудростью.

В рассказе «Проказник Балдан» нам повествуют о шестерых друзьях-земляках: Сэнгэ, Гомбо, Балдан, Жамса, Гэлэг и Базар, которым удалось обмануть богача.

В рассказах «Смуглолицый» « Жадный лама», «Сын нойона» мы не встретили имён.

1.3 Значения имён  

Название рассказа

Мужские имена

Происхождение и значение

Женские имена

Происхождение и значение

« Старик Бодинсы»

 Базар

Цыбик, Цэбэг

Бодинсы

 (санскрит.) алмаз

 (тиб.) –бессмертный.

(?)

Лубсан-Дари

(санскрит.) Лубсан-мудрая, Дари- имя Белой Тары, освободительница.

«Проказник Балдан»

Сэнгэ

Гомбо

Балдан

Жамса

    Гэлэг

    Базар

(санскрит.) лев

 (тиб.)- имя покровителя, защитника, хранителя веры.

(тиб.) – Славный, великолепный.

(тиб.) – Море, океан. Бурятское произношение тибетского слова Гьятсо. Входит как обязательное имя в состав имен Далай-лам и других великих лам.

(тиб.) – Счастье, удача, процветание.

(санскрит.) – Алмаз. Бурятская форма от санскритского “Ваджра”. Это один из наиболее важных атрибутов тантризма, Ваджра символ нерушимости Учения.

_

_

«Взыскание долга»

Даша

Цыбуудэй

Цырен, Цэрэн

(тиб.)счастье,благоденствие

( ? )

(тиб.) – Долгая жизнь.

Бунжад

( ? )

«Ловкий Жамса»

Содбо

Жамса

(тиб.) терпеливость

(тиб.) – Море, океан. Бурятское произношение тибетского слова Гьятсо. Входит как обязательное имя в состав имен Далай-лам и других великих лам.

_

_

«Смерть сирот»

Дондок

Найдан

Бата

(тиб.) благонамеренный

(тиб.) – Старейшина, старый и почитаемый буддийский монах.

крепкий

Долгор

(тиб.) белая освободительница.

«Санхюудай»

Санхюудай

Буда

(?)

 – Просветленный. Бурятское произношение санскритского слова “Буддха”. Имя основателя буддизма, первого из 3 мировых религий.

«Совет лысого Лудуба»

Лудуб

Шойндон

(тиб.) – Получивший сиддхи от нагов. Имя Нагарджуны, великого индийского учителя в 2—3 веке.

(?)

Содбо- имя тибетского происхождения, которое означает «терпеливость»,  терпение одна из шести парамит. В буддийских сутрах перечисляют  шесть или десять парамит, с помощью которых осуществляется уход в нирвану: щедрость, нравственность, терпеливость, мужественность, созерцание, мудрость. Каждая парамита используется в качестве имён. Например, в рассказе « Взыскание долга» мы наблюдаем, что Цыбудей, узнав о том, что Цырен Улегшинов забрал корову-кормилицу и лошадь-помощницу, « чтобы мать не заметила его волнения, он стал снимать шкуру с козы, которую принёс домой» [4]. Загасить в себе гнев и не сквернословить вечером, в сумерках – важный момент для национального мироощущения.

В рассказах мы выявили всего-лишь три женских имени: Долгор, Бунжад и двойственное имя Лубсан-Дари. Женские имена тибетского  и санскритского происхождения. Значение имени Долгор (тиб.)  «белая освободительница», значение имени Бунжад  нами не выяснено. Сложное имя Лубсан-Дари( санскрит.), где Лубсан – «мудрая», а Дари- «имя Белой Тары», «освободительница».

Для каждого народа достаточно важной особенностью считается магическая функция имени, которая влияет на судьбу наречённого.

Таким образом, до 1936г.  состав бурятских имён представлен традиционными  именами тибетского и санскритского происхождения. Например, большинство жителей старшего поколения имеют сложные или двойственные имена: Гармажап «защищённый звездой», Дансара-Гэлэг «святой мудрец, счастье», Даши-Доржо «счастливый алмаз», что   сведетельствует о влиянии религиозных воззрений. Необходимо отметить, что в силу грамматических традиций между именами отсутствовало такое явление, как показатель рода. Именем Лубсан  называли как девочек, так и мальчиков.

Заключение

Итак, вышесказанное даёт нам возможность сделать следующие выводы:

1.Имена, заимствованные из тибетского и санскритского языков, за триста с лишним лет так прочно и органично вошли в лексический состав языка бурят, что перестали осознаваться, как иноязычные и воспринимаются, как собственно бурятские.

2.Тибетские имена связаны по значению с  именами богинь, буддийских монахов,  великих лам, индийских учителей.

3. При рождении ребёнка, желая удачи, здоровья и долголетия своему ребёнку, родители давали соответствующие  имена.

4. Для бурятской семьи того времени было характерно главенствующее положение мужчины.

Список использованной литературы

1. Балданов С.Ж.  Вершины, 1999г. №2

2.  Гачев Г.Д. Национальные образы мира. –М. , 1999г.

3.  Ефремова Т.Ф. Словари русского языка: Современный толковый словарь русского языка

4.  Намсараев Х.Н  Так было, 1989г.

5.  Очиров Н. Хоца Намсараев: литературный портрет, Улан-Удэ Бурятское книжное издательство 1988г.

6.  Санжидаева Г.С. Книга для учащихся 5-8 классов русских школ «Тоонто нютаг» издательство «Бэлиг».

7.  Соктоев А.Б  Устная народная новелла и влияние её на рассказы Х.Намсараева. Улан-Удэ,1959г.

8.  Шаракшинова Н.О.  Хоца Намсараев, критико-биографический очерк, Улан-Удэ, 1958г.

Предварительный просмотр:

            Министерство образования и науки Республики Бурятия

              Муниципальное общеобразовательное  учреждение

               Бичурская  средняя общеобразовательная школа №1

          Значения чисел «3» и «7» в  

        бурятских народных сказках

                                                                                  Выполнила: Гасанова Саида

                                                                                                         Ученица 7 «а» класса

                                                                                 Научный руководитель: Зандакова В.А.

                                                                                                        Учитель бурятского языка

                                                       2011  

                                                       Оглавление

  1. Введение……………………………………………………………….3

2.1 Значение числа «3»…………………………………………………….4

2.2 Значение числа «7»…………..……………………………………….6

2.3 Значение чисел «3» и «7» в бурятских народных сказках…………………………………………………………………….7

  1. Заключение……………………………………………………………11
  2. Литература…………………………………………………………….12
  3. Приложение

                                               Введение

  Тема работы: Значение чисел «3» и «7» в бурятских народных сказках.

Актуальность темы: Исследование языка произведений устного народного творчества является одной из важнейших задач современного языкознания и фольклористики.

   Цель работы: проанализировать символические значения числа три и семь в бурятских народных сказках.

   Задачи: Исследование изданных текстов бурятских народных сказок, определение значений чисел «три» и «семь».

   Объект исследования: бурятский фольклор.

   Предмет исследования: Значения чисел «три» и «семь».

   Методы: метод накопления изученного материала, обзорно-аналитический метод, обобщение.

   Для достижения цели были проанализированы следующие сказки: волшебные: «Бедняк и бохолдой», «Золотой перстень», «Наказанная жадность», «Отчего волки воют», «Одхон», «Золотое кольцо»; о животных: «Два барана и лиса», «Летучая мышь», «Тигр и мышь»; бытовые: «Алтан Сэсэг», «Умный мальчик Боохон», «Три загадки», «Крестьянин Тархас», «Глупый богач».

                        2.1. Значение числа «3»

  Цифра «3» — одно из священных чисел у многих народов, как в материальной, так и в духовной культуре, знак Земли.

   Это идеальная модель любого динамического процесса, предполагающая возникновение (зарождение), развитие и упадок (кончина, смерть): все в мире появляется, зарождается, живет и развивается, но нет ничего вечного на Земле – все умирает, стареет, все проходит в упадок. Числом выражается вертикальная модель мира: верх, середина, низ – Небо, Земля, преисподняя – Рай, земной мир, ад. Цифрой три выражаются понятия временного характера: прошлое, настоящее и будущее – три языка пламени в эмблеме Бурятии. Представления о верхнем, среднем, нижнем мирах, о прошлом, настоящем и будущем времени – универсальные понятия в мифологии, позднее – в фольклоре, героическом эпосе.

   В бурятском, монгольском фольклоре до сих пор бытует жанр триады. Триады представляют собой поэтический афоризм, в котором заложена определенная информация, сгруппированная по признакам (цветовому, внешнему, нравственному).

  Триада – своеобразная, оригинальная загадка. Вопрос задается в краткой традиционной форме: «Что в мире три быстрых, трудных или далеких?». На это отвечают стихами, состоящими из трех или четырех строк. Например, на вопрос «Что в мире три богатых?», отвечают: «Земля богата корнями, небо богато звездами, океан богат водой» (Газар үндэһөөр баян, огторгой одоор баян, далай уһаар баян).

   Триада может быть и в форме поговорки: «Три богатства есть в мире: богат тот, у кого скота много; ещё богаче тот, у кого детей много; но богаче всех тот, кто знаниями богат»; «Три вещи в мире опасны: нож в руках ребенка, власть в руках глупца, лесть в устах подхалима».  

   Триады могут иметь много вариантов вопросов и ответов. Легкий, игровой фольклорный жанр выступает как средство осмысления и познания окружающего мира. Они передаются из поколения в поколение, дополняясь новыми понятиями, в зависимости от интеллекта, эрудиции, сообразительности, наблюдательности исполнителя. У бурят бытует более сорока разных триад типа: три белых, три красных, три синих, три желтых, три черных, три зеленых, три опрятных, три пустых, три гордых, три далеких, три бездонных, три неспокойных.

   «Тройка» считается священной, так как символизирует треугольник, олицетворяющий Святую троицу – разум, тело и дух, или мать, отца и ребенка. Выражение «бог любит троицу» не случайное, многие народы любят его и считают три счастливым числом.

   Три фазы Луны (первая четверть, полнолуние и новолуние) ассоциируются с фазами в жизни женщины – девушка, мать и пожилая женщина. Как планета женского рода, она влияет на женские эмоции и нм материнство. «Тройка» очень часто встречается в фольклорных жанрах многих народов. Герой произведения обычно совершает три разных подвига, женихи подвергаются трехкратным испытаниям; обычно в семье растут трое сыновей и три дочери, путь, по которым проезжают герои, — на развилке трех дорог, чудеса происходят во всех трех мирах; об очень счастливом моменте говорят « трижды счастлив»; «за тридевять земель», «в тридесятом царстве-государстве»; на тройке лошадей совершают свое путешествие небесные и земные герои. Таких примеров можно привести много. [1]    

                         2.2. Значение числа «7»

   Число «7» наряду с «3», самое популярное число во многих системах: античной, древнеегипетской, древнееврейской, монгольской и тюркоязычной.

   В древние времена на Ближнем востоке и в Риме число 7 считалось священным. Ему придавалось магическое и даже символическое значение. Так, Вавилонская башня имела 7 этажей. Рим был построен на семи холмах. Древние евреи также считали семь священной цифрой. По индийской религии мир создан 7 силами. Будда сидит под священной смоковницей с 7 плодами. Китай и Япония также почитали цифру семь. В Древней Греции было известно о 7 чудесах света и 7 знаменитых мудрецах. В Библии говорится о сотворении мира за 7 дней, о 7 смертных грехах 7 голодных годах. В неделе 7 дней. Представление о магической силе числа 7 основано на его взаимосвязи с фазами и циклами Луны. Через 7 осуществляется моделирование цельности мира, где (4+3) – 4 стороны света по горизонтальной структуре=3 – по вертикальной (верх, середина, низ).

   Очень многие явления связаны с цифрой 7. Так, в теле человека насчитывается 7 чакр – энергетических центров, в ауре различают 7 уровней. Радуга представлена 7 цветами, символами 7 таинств и 7 даров Святого Духа.

   7 планет Солнечной системы: Солнце, Луна, Венера, Сатурн, Марс, Меркурий, Юпитер. Солнце находится в центре, остальные 6 планет вращаются вокруг него против часовой стрелки. Солнце – самая близкая планета к Земле. Зная код, можно объяснить влияние 7 планет на состояние и жизнь человека. В Индии существует понятие о 7 пранах: 2 глаза, 2 уха, 2 ноздри, рот.

   Мифологическая семерка – 7 Звезд Большой Медведицы – 7 старцев («Долоон үбгэд»), происхождение которых в шаманской мифологии связывается с 7 небесными кузнецами.

   В музыке 7 нот – космическая октава. Вся мелодия природы заключается в этих тонах и потому называется 2голосом природы».

  В буддизме 7 драгоценностей, используемые для священных писаний: золото, серебро, медь, бирюза, лазурит, жемчуг, коралл.

  В фольклоре русских, бурят и других народов из всех цифр чаще всего фигурирует цифра семь: 7 пятниц на неделе, семеро одного не ждут, 7 богатырей, 7 сыновей, 7 дочерей, семи пядей во лбу, семеро с ложкой, Белоснежка и семь гномов, одним ударом семерых убить, волк и семеро козлят, семимильные шаги, цветик-семицветик. [1]    

           2.3. Значения чисел «3» и «7» в бурятских народных сказках.

   Среди книг самые удивительные – сказки. Они не знают власти времени.

 В ноябре 1824 г. из Михайловского поэт А. С. Пушкин писал брату: «Что за прелесть эти   сказки! Каждая есть поэма!»

   Сказка – это повествовательное, обычно народнопоэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил.

   Употребление числительных в художественных текстах настолько ограничено, что вроде бы и не стоит говорить о функции этих слов. Однако так уж незначительна ли и какова роль числительных в тексте? Самым распространенным числительным в  сказках является число  3 .

Число « 3 » издревле считали магическим. Даже в библии бог предстает в триедином лице.  3 — это божественное совершенство. Известно выражение: Бог троицу любит.

Цифра  « 3 » в  сказках  наталкивает читателя на мысль о волшебстве, о совершенстве. Ведь  в сказках  всегда желания исполняются только в третий раз.

  Цифра 3 — означает мастерство, самовыражение, вдохновение, энтузиазм. Оно как бы желает всех заключить в объятья всех в этом мире. Очень счастливое и удачливое число, выражает оптимизм и энтузиазм. Радуется жизнью и все легко воспринимает.

  Так, в сказке «Бедняк и бохолдой» герой сказки бедняк три раза ходит в шалаш, только  на третий раз он встречает красавицу, которая становится его женой. «На третий день парень вернулся с охоты рано, спрятался во дворе, поджидает. Наконец пришла очень красивая девушка и стала готовить еду. Парень вошёл в шалаш, и начали они разговаривать.

Хотя девушка сначала сильно испугалась, но, поговорив с парнем, дала слово стать его женой». Или же в сказке «Алтан Сэсэг» отцу Сэсэг приходится несколько раз идти к хану, правда, на третий раз к хану должна идти сама Сэсэг. В сказке «Золотой перстень» мать отправляет сына за хлебом 3 раза. Дала сыну 20 монеток и велела купить хлеба. В первый раз он возвращается с щенком, которого купил у мальчишек. Во второй раз возвращается с котенком, а на третий раз – с львенком. Третье животное приносит мальчику золотой перстень, который исполняет любые желания.

  Не во всякой сказке третий раз является удачным, счастливым. Например, в сказке « Два барана и лиса» лиса три раза подбегает и слизывает свежую кровь баранов. «Словчила лиса один раз, словчила в другой. А в третий раз не успела отскочить в сторону, схлестнулись бараньи рога и в лепешку раздавили лису. Так она бесславно и окончила свой век».

  Во многих сказках герой совершает не только три действия, но также излюбленным моментом является количество предметов или же людей, участвующих в ней.

  В сказке «Наказанная жадность» когда батрак рубил в лесу дрова, прилетают и садятся на дерево три кукушки по очереди. И каждая кукушка рассказывает, что на горе лежит кусок золота, болеет жена бедняка, высох источник воды. Батрак услышав кукушек, совершает три действия, названные ими. В этой же сказке встречаем три стороны света: восход, запад и юг. С одной отправной точки бедняк совершает все действия. Выкопав золото, которое он зарыл на перекрестке трех дорог, отправился домой. Расплатившись с богачом, у которого всегда был в долгу, зажил безбедно. Но любопытство богача, как он быстро разбогател, рассказал: «Однажды на берегу спал под опрокинутой лодкой, из воды вышли три человека и рассказали, где зарыт клад». Здесь видим, что появляются три человека.

  Или же в сказке «Крестьянин Тархас» хану приходят три человека. Хан Олзой издает указ: «Кто сумеет обмануть меня так, чтобы я поверил, тому отдам полную чашу золота». Узнав об этом указе, к нему приходят пастух Малаасгай. Портной Олёодой и крестьянин Тархас. Только третьему человеку удается обмануть хана и получить обещанную чашу золота.

   Самый распространенный прием – это было  у старика три сына. Например, в сказке «Одхон». И в основном, два умных, а младший глупый, но счастливым оказывается тот самый глупый сын.  

   В сказке «Золотое кольцо» было  у старика Нам и его сына Сарайя следующее добро: бык, коза и телега, т.е. имеющееся добро оценивается тремя предметами. А в сказке «Отчего волки воют» поехал молодец к тестю в гости. За третьим перевалом увидал он семерых стариков. За то что молодец не поздоровался со стариками, они навели на него напасть: как только молодец открывал рот, тотчас же заговорил не только языком, но и глазами, ноздрями и ушами. Т.е. ко рту добавляются ещё три части лица: глаза, ноздри и уши. И в этой же сказке напасть переходит от молодца к пастушонку, от пастушонка к барану, от барана  – к семерым волкам. Молодец – пастух, баран, семь волков. Перекинулась напасть на семерых волков. С тех пор они и  воют на семь голосов.

   Промежуток времени измеряется либо тремя годами, либо тремя днями или сутками.

   В сказке «Умный мальчик Боохон» Дайша- Дамбан хан своему противнику дает трое суток, чтобы он сдался. В сказке «Одхон» соревнования для женитьбы на дочери хана происходят три дня. За три дня должен отгадать загадки отец Алтан Сэсэг. В сказке «Тигр и мышь» проходит три года после того, как тигр спас мышь. В сказке «Летучая мышь» ястреб ищет летучую мышь три года, чтобы она отправила детей в армию, но летучая мышь заявляет, что она животное. Далее лиса находит летучую мышь на седьмой год. А мышь говорит, разве я животное, у меня ведь крылья. Так стала летучая мышь вести ночной образ жизни.

   Распространенно в сказках загадывать именно три загадки. В сказке «Алтан Сэсэг» хан задает три загадки: «Что на земле самое быстрое, жирное и жалкое?» Эти загадки должен отгадать за три дня отец Алтан Сэсэг. И в одноименной сказке «Три загадки» хан двум братьям задает три загадки: «Что на свете мягче, жирнее и быстрее?»

   Если обратить на названия сказок, то можно заметить, что в названиях двух сказок присутствует число «3»: «Три загадки», «Два барана и лиса» (т.е. 2+1 = 3)

    Кроме числа «3» встречается число «7». В сказке «Глупый богач» на быка нападают семь волков. В сказке «Отчего волки воют» напасть переходит от молодца к пастуха, от него – к барану, от барана – к семерым волкам. На волках цепочка заканчивается. И здесь же молодца наказали семь стариков, мимо которых проезжал он. А в сказке «Летучая мышь» лисе для поиска летучей мыши понадобилось ровно семь лет.

   Люди давно считали, что 7 – число особое. Так, известно, что жрецы Вавилона поклонялись семи богам. Символика числа 7 характерна и для библейских сюжетов. Богословы трактуют это число как соединение числа  3 -божественного совершенства и 4 –мирового порядка.

 В   русских  поговорках и пословицах слово «семь» часто выступает в значении «много»: «Семеро одного не ждут», «Семь раз отмерь – один раз отрежь», «Семь бед – один ответ», «Лук от семи недуг» и т. д.

   В бурятских народных сказках число семь тоже имеет значение «много»: «семь волков», «семь стариков», «семь голосов», «семь лет».

                                       Заключение

  Таким образом, изучив бурятские народные сказки можно сделать следующие выводы:

  1. Число «3» в сказках встречается намного чаще, чем «7».
  2. Оно как бы желает всех заключить в объятья всех в этом мире. Очень   счастливое и удачливое число, выражает оптимизм и энтузиазм. Радуется жизнью и все легко воспринимает. Наталкивает читателя на мысль о волшебстве, о совершенстве. Ведь  в сказках  всегда желания исполняются только в третий раз.
  3. Число «3» используется для измерения времени или срока исполнения чего-либо.
  4. Число семь имеет значение «много»: «семь волков», «семь стариков», «семь голосов», «семь лет».

                                            Литература

  1. Бабуева В.Д. Материальная и духовная культура бурят//Тверь: ОАО « Тверской полиграфический комбинат», 2004.-С.226
  2. Бадмацыренова Ц.Б. Буряад арадай хYYгэдэй аман зохёол// У-У: издательство Бэлиг,2008.-С.108
  3. Балдаев С.П. Буряад арадай аман зохёолой түүбэри»// У-У: издательство Бэлиг,2008.-С.464
  4. Батуева М.Ш., Цыренова Ц.Б. Детская хрестоматия «Начало родника»// У-У:Бурятское книжное издательство,1960.-С.264
  5. Гунгаров В.Ш. Буряадай арадай тYYхэ домогууд// У-У: Бурятское книжное издательство,1990.-С.287
  6. Махатов В.Б. Буряад аман зохёол»// У-У: издательство Бэлиг,1998.-С.46
  7. Намсарайн Б.-Б. Н. «Онтохонууд» // У-У: издательство Бэлиг,1995.-С.64
  8. Ошорова С.А. Буряад аман зохёол//У-У: издательство Бэлиг,2003.-С.68
  9. Шадаев А.А. Золотое яичко. Избранные бурятские народные улигеры и сказки// У-У: Бурятское книжное издательство ,1967.-С.204
  10. Толковый словарь русского языка// СП б.: ООО «Виктория плюс», 1967.-С.761

Рецензия на работу ученицы 7 «а» класса Бичурской средней школы №1

                                               Гасановой Саиды

   Для исследовательской работы выбрана тема, которая актуальна в наше время.

   Во введении автор четко указал цель своего исследования, определив объем привлекаемого материала. Несомненным достоинством работы является то, что автор провел большую исследовательскую работу при изучении темы, литературы и при сборе материала.

   Практическая значимость данной работы: использование материала при изучении бурятских народных сказок.

   Цели и задачи, поставленные в исследовании достигнуты. Работа написана интересно, грамотно, рекомендована на научно-практическую конференцию «Шаг в будущее».

Предварительный просмотр:

                    Министерство образования и науки Республики Бурятия

                 Управление образования Бичурского района

                  Бичурская  средняя общеобразовательная школа №1

                                                         Бурятский язык

          Метонимия в бурятском языке

                                                                                  Выполнил:   Павлов Ян,

                                                                                                        учащийся 6 «б» класса

                                                                                                        МОУ Бичурской СОШ №1

                                                                                 Научный руководитель: Зандакова В.А.

                                                                                                        учитель бурятского языка

                                                                                                         МОУ Бичурской СОШ №1

                                                    Бичура

                                                       2011  

                                                      Оглавление

Введение…………………………………………………………………..3

1.1 Что такое метонимия?…………………………………………………4

1.2 Типы метонимии…………..…………………………………………..6

1.3 Синекдоха………………………………………………………………8

Заключение………………………………………………………………..10

Литература…………………………………………………………………11

                                              Введение

  Тема работы: Метонимия в бурятском языке.

  Актуальность темы: Исследование метонимии в бурятском языке находится на уровне одной из менее изученных тем.

   Практическая значимость научной работы «Метонимия в бурятском языке» состоит в том, что может быть использована учителями, преподавателями бурятского языка, студентами, людьми, которые интересуются изучением бурятского языка.

  Новизна исследования состоит в том, что термины «метонимия», «синекдоха» в бурятском языке не изучены, нет доступных материалов.

   Цель работы: проанализировать метонимию в русском языке, сравнить, на основе аналогии выяснить метонимию в бурятском языке.

   Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

  1. выяснить, что такое метонимия и синекдоха;
  2. определить типы метонимии;
  3. рассмотреть их на примерах.

   Объектом исследования является метонимия.

   Предметом исследования является метонимия в бурятском языке.

   Методы исследования:  аналитический, сравнительный, изучение монографических публикаций и статей, конкретно-исторический, метод обобщения.

   Данное исследование посвящено сопоставительному исследованию метонимии на публицистическом и художественном материалах в бурятском и русском языках. Слова не могут обладать способностью быть многозначным, то есть варьировать свое значение в зависимости от тех функций, которые они выполняют в предложении  в соответствии с контекстом. Исследование по метонимии изучалось многими отечественными и зарубежными лингвистами.[4]

                      1.1 Что такое метонимия?

    Метонимия (от греч. metonymia, букв.- переименование) — троп или фигура речи, перенос имени с одного класса объектов или единичного объекта на другой класс или отдельный предмет, ассоциируемый с данным по смежности, сопредельности. Основой метонимии служат пространственные, событийные, ситуативные, семантические, синтаксические и логические отношения между самыми различными категориями объектов, принадлежащими действительности и её отражению в человеческом сознании, закреплённом значениями слов,— между предметами, лицами, действиями, процессами, явлениями, социальными институтами и событиями, местом, временем, формой и содержанием и т. п. Метонимия служит сокращению, сжатию речи. В ней взаимодействуют мыслительные (ассоциативные) и языковые (словообразовательные, синтаксические) механизмы.

  Классическое определение метонимии принадлежит древнеримскому ритору и мыслителю Марку Фабию Квинтилиану (ок. 35 – ок. 96 гг. н.э.): «Метонимия состоит в замене одного названия другим. Сущность ее заключается в замене того, о чем говорится, причиной этого последнего». То есть, «перенаименование заимствует у родственных или близких предметов названия, под которыми могут подразумеваться вещи, не называемые их настоящими именами». Это следует понимать таким образом, что «метонимия есть замена одного понятия другим, родственным, находящимся с ним в связи – необходимой или случайной».

  Современное определение метонимии следующее: это замена одного слова другим, «перенос слова с одного объекта на другой на основании смежности понятий, обозначаемых этим словом». Суть метонимии в том, что она устанавливает отношение (связь) по смежности, в то время как метафора – по сходству.

   Роль метонимии состоит в том, что при ее применении усиливается выразительность речи; этот троп свидетельствует о богатстве лексики. Предназначение метонимии заключается в восприятии связи нескольких понятий по смежности, часто не имеющих одного рода. Применяется метонимия и сознательно и несознательно.

   Явление метонимии рассматривается в лексикологии, семантике, стилистике, поэтике и риторике. Метонимия – очень мощное риторическое средство как долговременного (на метонимии основаны многие эмблемы: щит и меч, голубь мира), так и кратковременного воздействия.

В современной науке складывается убеждение, что метонимический перенос представляет собой не только языковую, но и логическую, шире – когнитивную операцию, и он столь же характерен для функционирования единиц более глубинных, непосредственно коррелирующих с когнитивными структурами. [9]

   Метонимия, регулярно возникающая на базе словосочетания или предложения и являющаяся результатом эллиптического сокращения текста, обычно сохраняет ту или иную степень зависимости от условий употребления, не создавая нового словарного значения имени: таблетки от головной боли (толгойн үбшэнэй эм)- таблетки от головы (толгойн эм); читать рассказы Чехова (Чеховэй рассказуудые уншаха)- читать Чехова (Чеховые уншаха). Например: — Манайда толгойн эм бии гү?

                                                     — Байха-байха.[6]

  Особенно прочна связь с контекстом метонимии, при которой полное обозначение некоторой ситуации, опирающееся на предикат, сводится к компоненту предметного значения: — Что с тобой? — Голова (сердце, горло, зубы). Юун болооб? — Толгоймни (зүрхэмни, хоолоймни, шүдэмни) в значении ‘болит голова (сердце, горло, зубы)’.

Например: — Юун болооб? Юунтнай үбдэнэб?

  • Шүдэмни. Юумэ эдихын аргагүй, бүхэли үдэр юушье эдеэгүйб.

                                                                                                                           [6]

    Хотя имя шүдэн- зуб используется в значении ‘зубная боль’, такое употребление ограничено определёнными синтаксическими и семантическими контекстами: имя сердце в этих значениях не может сочетаться с прилагательными и процессуальными глаголами, определяющими характер боли или течение заболевания. Метонимия такого рода служит средством развития и расширения семантических возможностей, употребления слова преимущественно в разговорной речи. Например, конкретные существительные регулярно получают событийное значение после временных, причинных и некоторых других предлогов. После лыж  ‘после прогулки на лыжах’ он чувствует себя бодро. Санын һүүлээр (санаар һолжорһоной һүүлээр) тэрэ һэргэлэн байба. Представляя собой способ семантической конденсации текста, такая метонимия не принадлежит к числу поэтических тропов.

                              1.2 Типы метонимии

Имя может быть перенесено:

  1. с сосуда, вместилища, помещения на содержимое или объём содержимого, например: Выпить две чашки. – Хоёр аяга ууха. Здесь имеется в виду выпить две чашки чая. Или же «Съесть тарелку каши». – Табаг каша эдихэ. «Ну, скушай же ещё тарелочку, мой милый!» (И.А. Крылов).- Үшөө нэгэ табаг эдиш даа.
  2. с материала  на изделия из него: выставка фарфора — шаажан выставкэ; выиграли золото – алта шүүбэ; носить золото – алта зүүхэ, т.е. носить изделие из золота.
  3. с места, населенного пункта на совокупность его жителей или связанное с ним событие, например: Весь город (т.е. жители города) вышел на улицу. – Бүхы хото (хотын ажаһуугшад) газаа гараба. Дорога – «проложенный для передвижения путь» и «поездка, время поездки». Харгы – Харгыгаар олон машинанууд ябана. (На дороге много машин).

Харгыда мордохо. (Отправляться в дорогу)

      4.  с материала на результат действия, осуществленного с его  

        применением: бумага – «материал для письма», «лист» и «письменный    

        документ». Саарһан – «бэшэхэ зүйл», «хуудаһан» ба «документ».

5.с отрасли знания, науки на предмет науки и наоборот: грамматика –  

«строй языка, структура» (грамматический строй) и «раздел языкознания, изучающий внутреннюю структуру языка» (теоретическая грамматика).

6. с социального события, мероприятия на его участников: Конференция состоится в мае, и Конференция приняла важное решение. Конференци май соо болохо ба Конференци гол асуудал шиидхэбэ. Зал шэмээгүй.

  1. с социальной организации, учреждения на совокупность его  

          сотрудников и помещение: Ремонтировать фабрику и фабрика  

          забастовала. Фабрика заһабарилха ба фабрика бодобо.

       Гурбадахи класс ерэбэ.

«Манай классархин хүхинхэй:

Мартын 8 дүтэлэнхэй» [2] Здесь классархин – ученики класса.

  1. Имя автора может использоваться для обозначения его произведений    

    или созданной им модели, стиля: Любить Левитана, перечитать Гоголя,    

    пользоваться Далем (словарем). Х.Н. Намсараевые уншаха. (Читать  

    книгу Х.Н. Намсараева).

  1. с титула, с места работы и профессии: Профессор придет.-

Профессор ерэхэ.

 — Комиссар!- гэжэ шангашье бэшээр, һулашье бэшээр Корчагин хэлээд,

 нам тээшэ нэнгэжэ: — Дайниие юун гээшэ гэжэ һананаш? [2]

  1.  с одежды и предмета: Эй, зонтик! Напротив меня в вагоне сидел  

           старик в панаме, а рядом с ним женщина в кокетливой шляпе. Панама

           читала газету, а кокетливая шляпа кокетничала со стоящим возле неё  

           молодым человеком. Жила-была Красная Шапочка. Һахалта орожо  

            ерэбэ.          

  1.  с марки, фирмы производителя на предмет: Покупать семёрку

     (Лада-7). Продать девяточку. – Девяткаяа худалдаха.

  1.  с цены: Хлеб по 10. – Арбын хилээмэн.
  2.  с возраста: Скоро придут зеленые. – Улаан бургааһад ерэбэ. Хорин табатайнь һууна.
  3.  с целого на часть и наоборот: груша — ‘дерево’ и ‘плод’. Перенос наименования с части на целое, являющийся видом метонимии, называется синекдохой. Этот тип метонимии часто используется в целях аспектизации объекта, например, фигура, лицо, личность в применении к человеку (юридически ответственное лицо, историческая фигура, роль личности в истории).

                                Виды метонимии:

общеязыковая (серебро, хрусталь, завод, фарфор – мүнгэн, болор, завод, шаажан);

общепоэтическая  (лазурь – ясная, небесная лазурь; прозрачный – прозрачный холод; синий – синий вечер; алтан – алтан таряан, хүхэ — хүхэ ногоон, улаан- улаан наран);

индивидуально-авторская (зеленая тишина, бриллиантовые мечты – мүнгэн шарай, урихан саһан).

                                    1.3 Синекдоха

   Синекдоха (греч. Synekdoché, букв. — соотнесение, соперенимание, соподразумевание) – это перенос наименования части предмета на весь предмет или, наоборот, перенос наименования целого на часть этого целого, а также само значение, возникшее на основании такого переноса. Давно уже мы пользуемся такими синекдохами, как лицо, рот, рука, имея в виду человека (ср. «в семье пять ртов» – «бүлэ соо табан аман», «главное действующее лицо» – «хабаадаха гол нюур». Синекдоха — вид речевого тропа; выявление целого (большего) через его часть (меньшее). Иногда рассматривается как разновидность метонимии. Римляне называли синекдоху pars pro toto — часть вместо целого или totum pro parte — целое вместо части. Существенным отличием синекдохи является количественный признак соотношения того, с чего переносят наименование, и того, на что переносят. Один член такого соотношения всегда будет шире, более общим, другой — уже, более частным. [7]

             Выделяют следующие разновидности синекдохи:

1. вместо целого называется часть, явственно представляющая в данной ситуации целое: В семье прибавился лишний рот. – Манай бүлэдэ үлүү аман бии болобо. Стадо в сто голов. – Зуун толгой. Энэ нютаг соо хахад гэрнүүд утаатай.  Утаан – в значении жилой дом.  Долоон амин. – Семь человек.

2. употребление родового названия вместо видового, когда налицо сужение значения, например, «машина» в значении «автомобиль». [6]

Синекдоха состоит в употреблении названия части вместо целого, частного вместо общего, и наоборот. Например, «очаг» — «гал гуламта» в значении «дом». Здесь очаг вместо целого дома. «Стадо в сто голов» — «зуун толгой» (при счете скота). Здесь голова вместо целого животного.

   Метонимия представляет собой как бы сжатое описание, когда из содержания мысли выделяется существенный для данного случая элемент. В синекдохе, напротив, мысль сосредоточивается на том из признаков предмета, на той из частей целого, которая или бросается в глаза, или почему либо важна, характерна, удобна для данного случая. Поэтому в синекдохе (как и в метафоре) легче, чем в метонимии, говорить о переносном смысле образа. Раздельность выражения и выражаемого, прямого и переносного смысла в ней выступает отчетливее.

                                         Заключение

Изучив и проанализировав метонимию в бурятском языке, пришли к следующему выводу:

  1. Метонимия – это  употребление названия одного предмета вместо названия другого предмета на основании внешней или внутренней связи между ними; распространенный поэтический троп.
  2. Роль метонимии состоит в том, что при её применении усиливается выразительность речи; этот троп свидетельствует о богатстве лексики.
  3. В бурятском языке существуют несколько типов метонимии: с сосуда, вместилища, помещения на содержимое или объём содержимого, с материал на изделия из него, с места, населенного пункта на совокупность его жителей или связанное с ним событие, с материала на результат действия, осуществленного с его применением т.д.
  4. Синекдоха  – это перенос наименования части предмета на весь предмет или, наоборот, перенос наименования целого на часть этого целого, а также само значение, возникшее на основании такого переноса.

                                        Литература

1. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка.  М, 1974.

2. Батуева М.Ш., Цыренова Ц.Б. Детская хрестоматия «Начало родника». Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство,1960.-С.264

3. Бабушкин С. М. Толи ( буряад – ород, ород –буряад). Улан-Удэ: издательство ОАО. « Республиканская типография», 2004 .-С.568

4.Баяртуевские чтения-1. «Мир бурятских традиций в контексте истории и современности»: материалы международных научных чтений (г. У-У, 2-3 октября 2008г.) Улан-Удэ: издательство БГУ,2008.-С.240.

5. Канцельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение.-М, 1965.

6. Намжилон Л.Н. Оюун түлхюур. Улан-Удэ: издательство ОАО. « Республиканская типография», 2004 .-С.160

7. Реформатский А. А. Введение в языкознание.М, 1999.

8. Толковый словарь русского языка. СП- б.: ООО «Виктория плюс», 1967.-  С.761

9. Лингвистический энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева.М, 1990.

10. Энциклопедия Россия-Он-Лайн [Электронный ресурс].2000.Режим доступа: http://www.russia-online.ru.

11. Метонимия [Электронный ресурс].2000.Режим доступа: http://www.dialog21.ru/archive/2000.

Предварительный просмотр:

Министерство науки и образования РБ

Бичурское управление образования

Бичурская средняя образовательная школа №1

Падежи имен существительных в русском и бурятском языках

                             Выполнил:          Перминова Анастасия, ученица 8 б  класса

Руководитель: Зандакова В.А., учитель         бурятского языка

с. Бичура

2018 год

Оглавление

 Введение……………………………………………………………….. 3

 Глава 1. Категория падежа в русском и бурятском языках……..5

 Глава 2. Способы и средства выражения падежей в русском

и бурятском языках……………………………………………………8

 Заключение…………………………………………………………….10

 Литература……………………………………………………………..11

Введение

В морфологии русского и бурятского языков важное место занимает категория падежа. Падеж – это  класс одноименных словоизменительных категорий, характеризующих такие части речи, как существительное, прилагательное, числительное, местоимение.[1]

В русском и бурятском языках изменяются существительное, числительное, местоимение. Ведущее место занимает склонение имен существительных. Падеж выражает синтаксическое отношение существительного к другому слову, словосочетанию или предложению. В предложении  Над седой равниной моря ветер тучи собирает (М. Горький) именительный падеж существительного ветер является признаком подлежащего, которое не зависит от других слов и которое обозначает действующее предмет, винительный падеж существительного тучи показывает, что действие собирать перешло на данный предмет и что существительное зависит от глагола собирает.

Но семантика падежей в русском и бурятском языках различна. В русском языке шесть падежей, а в бурятском – семь. Предлоги являются одним из средств выражения в русском языке, в бурятском эту функцию выполняют послелоги.

В данной работе сделана попытка сравнения и сопоставления падежных систем русского и бурятского языков.

Актуальность исследования: язык по своей природе социален и представляет собой систему. Каждый язык имеет свои специфические черты на разных уровнях (фонетическом, грамматическом). Но наличие различий не исключает существование общности языков, так как вся окружающая нас действительность для всех одинакова, мышление едино, поэтому все языки имеют сходство. По мнению Ярцевой В.Н., сравнение можно считать универсальным способом исследования материала языка. Сравнение падежных систем русского и бурятского языков – важное исследование, потому что сопоставление языков является основой теории и практики перевода. Также сопоставление падежей позволяет избежать интерферирующих ошибок, то есть наложения знаний родного языка при изучении другого.

Цель исследования: сравнить и сопоставить падежную систему русского и бурятского языков.

Объект и предмет исследования: русский и бурятский языки, падежи русского и бурятского языков.

Задачи:

1) провести анализ литературы, необходимой для исследования;

2) применить полученные данные в сравнении падежей;

3) выявить сходства и различия в значениях, способах и средствах     выражения падежей.

Методы исследования: анализ научной литературы, наблюдение, сравнение падежных систем русского и бурятского языков.

  1. Категория падежа в русском и бурятском языках

Падеж – это словоизменительная категория, которая выражает отношение имени существительного к другим словам в словосочетании и предложении.[1]

 В связях имени существительного с другими словами отражаются различные отношения, которые существуют между предметами, признаками и действиями в реальной действительности. Однако семантика падежей в русском и бурятском языках различна.

В русском языке шесть падежей:

  1. Именительный падеж – кто? что?
  2. Родительный падеж – кого? чего?
  3. Дательный падеж – кому? чему?
  4. Винительный падеж – кого? что?
  5. Творительный падеж – кем? чем?
  6. Предложный падеж – (о) ком? (о) чем?

В бурятском языке семь падежей:

  1. Нэрын падеж (именительный падеж) – хэн? юун?
  2. Хамаанай падеж (родительный падеж) – хэнэй? юунэй?
  3. Зγгэй падеж (дательно — местный падеж) – хэндэ? юундэ?
  4. Υйлын падеж (винительный падеж) – хэниие? юуе? юу?
  5. Зэбсэгэй падеж (орудный падеж) – хэнээр? юугээр?
  6. Хамтын падеж (совместный падеж) – хэнтэй? юунтэй?
  7. Гаралай падеж (исходный падеж) – хэнhээ? юунhээ?

В бурятском языке нет предлогов, но есть послелоги (дахуул γгэнγγд), употребляющиеся только после тех слов, к которым они относятся: газар дороhоо – из – под земли, эжы тухай – о маме.

В русском и бурятском языках именительный падеж является начальной формой и обозначает грамматическую независимость имени от других слов в предложении, выступая в качестве подлежащего: Птицы улетели. – Шубууд нидээ. Наступила зима. – Υбэл эхилээ.

Но в бурятском языке именительный падеж может употребляться с послелогами: баатар тухай – о герое, газар доро – под землей.

Значения родительного падежа в языках совпадают в следующих случаях:

  1. при обозначении принадлежности: книга брата – ахайн ном, вершина горы – хадын орой;
  2. при обозначении субъекта действия: вой волка – шонын уляан, любовь матери – эхын дуран;
  3. при выражении определительных отношений: годы войны – дайнай жэлнγγд;
  4. при обозначении времени или даты: первое мая – майн нэгэн, второго марта – мартын хоер.

Различия в родительном падеже следующие:

  1. родительный падеж при отглагольных существительных в русском языке соответствует в бурятском винительному падежу: заготовка леса – модо бэлэдхэл, покупка коня – мори абалга;
  2. при глаголах родительный падеж в бурятском языке не употребляется, и формы родительного падежа при глаголах передаются на бурятский формами других падежей (винительным или исходным падежами): испугался собаки – нохойhоо айгаа, спросил девочку – басаганhаа hураа.

Дательный падеж в русском и бурятском языках употребляется при глаголе или отглагольных существительных и обозначает косвенный объект, на который направлено действие и для которого совершается действие: принес сестре – эгэшэдээ асараа, дарить отцу – абадаа бэлэглэхэ.

Не совпадают значения:

  1. при безличных глаголах в русском языке употребляется дательный падеж, который обозначает состояние лица или предмета. В бурятском языке ему соответствует именительный падеж: Нашему деду  нездоровится. – Манай γбгэн муу байна. Детям было весело. – Υхибγγд хγхюутэй байна.
  2. Дательно — местный падеж  бурятского языка соответствует русским винительному и предложному падежам с предлогами в, на: Москвада hурадаг – учиться в Москве, айлда орохо – зайти в гости.

Винительный падеж в обоих языках передает объектные и обстоятельственные отношения. Форма винительного падежа имеет объектное значение, когда имя называет предмет, на который распространяется действие: взять книгу – ном абаха, петь песню – дуу дуулаха, рисую цветы – сэсэгγγдые зуранам.  Реже форма винительного падежа выражает обстоятельственные значения (пространства, времени, меры): отдохнул месяц – hара амараа, положил на стол – стол дээрэ орхеоб, работать всю ночь – бγхэли hγни ажаллаа.

Творительный и орудный падежи совпадают в следующих значениях:

  1. при обозначении орудия действия: написать пером – гуурhаар бэшэхэ, работать молотком – алхаар хγдэлхэ;
  2. значение пространства или места действия: шел дорогой – харгыгаар ябаба, пойти лесом – ойгоор ошохо;
  3. значение времени: Дети играли целыми днями. – Υхибγγд бγхэли γдэрθθрθθ наадаба.
  4. значение субъекта в безличных предложениях: пахнет сеном – γбhθθр анхилна.

Различия в творительном и орудном падежах заключаются в следующих значениях:

  1. субъектное значение в страдательных оборотах в творительном падеже передается на бурятский язык формами именительного и дательного падежей: Дерево разбито молнией. – Модон сахилгаанда союулба. Поле вспахано трактором. – Поли тракторда хахалагдаа. Город Петербург основан Петром I. – Петербург хото нэгэдэхи Петр байгуулhан юм.
  2. Значение материала, из которого сделан предмет, передается на русский язык формой родительного падежа: модоор хэгдэhэн – сделанный из дерева, торгоор оехо – шить из шелка;
  3. значение средства передвижения передается на русский язык формой предложного падежа: машинаар асарба – привезли на машине, мореор ошобо – поехал на коне;
  4. значение места передается на русский язык формой дательного падежа: γйлсθθр зайна – гуляет по улице, ойгоор ябаха – ходить по лесу.

Предложный падеж представлен только в русском языке. Для предложного падежа характерны значения:

  1. значение объекта речи, мысли, чувства: заботиться об урожае – ургасын тγлθθ hанаагаа зобохо, думать о семье – бγлэ тухай hанаха, говорить о делах – ажал тухай хθθрэхэ;
  2. значение орудия действия: пахать на тракторе – трактораар хахалха, приехать на поезде – поездоор ерэхэ;
  3. значение места и времени действия: работать на селе – хγдθθдэ хγдэлхэ, учиться в институте – дээдэ hургуулида hураха, встретиться в мае – май соо уулзаха.

Исходный падеж бурятского языка обозначает отдаление одного предмета от другого, часть предмета и степень различия предметов друг от друга. Например: Наранhаа наашаа, намhаа саашаа – ближе к солнцу, но дальше от меня.[5];

Дари хилээмэнhээ γгэбэ – Дари дала хлеба (часть); Бата Сэрэнhээ γндэр – Бато выше Цырена.

  1. Способы и средства выражения падежей в русском и бурятском языках.

Падежи в русском и бурятском языках имеют разные способы и средства выражения. В бурятском языке  главным средством выражения падежного значения являются окончания, которые приклеиваются к основам существительного.

В русском языке в зависимости от системы падежных форм все существительные распределяются по трем типам склонения (исключение составляют разносклоняемые и несклоняемые существительные).

К первому склонения относятся существительные женского и мужского родов с окончанием  – а,(- я) в именительном падеже единственного числа: страна – гγрэн, сестра – эгэшэ, земля – газар, юноша – эдир залуу хγн.

Ко второму типу склонения относятся существительные мужского рода с нулевым окончанием и существительные среднего рода с окончаниями – о, — е в именительном падеже единственного числа: город – хото, гость – айлшан, окно – сонхо, море – далай.

К третьему склонению относятся существительные женского рода с основой на мягкий согласный и с нулевым окончанием в именительном падеже единственного числа: кость – яhан, мать – эхэ, ночь – hγни.

В бурятском языке одни и те же падежные окончания присоединяются ко всем основам. Например: хабар, хабараар  —  весна, весной; шоно, шоноор – волк, волком; бээлэй, бээлэйгээр – рукавица, рукавицей.

В русском языке значение падежей часто уточняется предлогами: идти в город (хото руу ошохо) и идти к городу (хото тээшэ ошохо) – в обоих случаях передаются пространственные отношения, но предлог в указывает на то, что движение направлено внутрь объекта (города), а предлог к указывает на направленность действия в сторону объекта (города).

Абсолютному большинству русских первообразных предлогов соответствуют бурятские послелоги, не утратившие генетической связи с формами полнозначных слов: соо (досоо), уруу (в) – нγхэн соо (в яме), ой уруу  (в лес); хγрэтэр, болотор (до) – харгы болотор (до дороги). Послелоги в бурятском языке дополняют падежные формы имен существительных разнообразными смысловыми оттенками, тем самым уточняют синтаксическое значение словосочетаний. В бурятском языке с послелогами сочетаются в основном именительный, родительный, реже дательный падежи, тогда как в русском языке предлоги сочетаются со всеми косвенными падежами: уhан дээгγγр – через речку, гэрэй саана – за домом, газар доро – под землей, сγγмхэ сооhоо – из сумки.

Послелоги в бурятском языке могут принимать падежные окончания, например: гэр дээрэ (именительный падеж), гэр дээрэhээ (исходный падеж), газар доро (именительный падеж), газар дороhоо (исходный падеж).

Заключение

В данной работе рассматриваются падежные системы имен существительных в русском и бурятском языках. В обоих языках падеж является одной из важных категорий в морфологии и отражает различные отношения в связях существительного с другими словами.

В первой главе сопоставляется семантика падежей. Сравнение показывает, что в русском и бурятском языках есть сходства и различия в значениях падежей.

Вторая глава рассматривает способы и средства выражения падежей в русском и бурятском языках. В русском языке в зависимости от системы падежных форм все существительные распределяются по трем типам склонения, которые имеют свои особенности. А в бурятском языке одни и те же падежные окончания присоединяются ко всем основам существительного. В русском языке значения падежа может уточняться предлогами. В бурятском языке предлогов нет, но есть послелоги.

Таким образом, можно сказать, что падежные системы русского и бурятского языков имеют не только различия, но и сходства.

Литература

  1. Современный русский язык. – М.: Просвещение, 1978 г. – 463 с.
  2. Краткий справочник по современному русскому языку/ Под редакцией П.А. Леканта. – М.: Высшая школа, 1995г. – 382с.
  3. Доржиев Д.Д. Мγнθθнэй буряад хэлэн (морфетикэ). – Улан – Удэ: Бэлиг, 2002г. – 212с.
  4. Макарова О.Г. Бурятский язык: Интенсивный курс по развитию навыков устной речи. – Улан – Удэ: Бэлиг, 2005г. – 228с.
  5. Бабушкин С.М. Бурятско – русский и русско – бурятский словарь. В 2-х частях. – Улан – Удэ, 2004г. – 568с.  

Предварительный просмотр:

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ

РЕСПУБЛИКАНСКАЯ  НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

«ШАГ В БУДУЩЕЕ»

СЕКЦИЯ: Бурятский язык

ТЕМА:

«ПРОБЛЕМА СОХРАНЕНИЯ БУРЯТСКОГО ЯЗЫКА

В СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СРЕДЕ»

Выполнилa: Сугракшиева Яна

ученица 8 а класса Бичурской СОШ №1,

Руководитель: учитель бурятского языка

Зандакова В.А.

2017 год

Оглавление.

  1. Введение.
  2. Основная часть.
  3. Заключение.
  4. Список литературы.
  5. Приложения.

Введение

Актуальность.  

Начиная со второй половины  ХХ  века наш мир изменился,   он стал глобальным.  С одной стороны, это  хорошо: человек стал мобильным, не выходя из дома можно знать, что происходит в мире, улучшается качество жизни человека,  но вместе с этим глобализация несёт в себе и отрицательные черты, она приводит  к единообразию и унификации.

Глобализация —  это процесс всемирной экономической, политической и культурной интеграции и унификации (прим 1).  Чем же опасна  культурная интеграция и унификация? Она опасна тем, что малые народы забывают свою культуру, традиции, обычаи  и самое главное —  язык, являющийся отличительным  признаком народа. С утратой языка происходит утрата всей остальной культуры, стирание истории, а затем и исчезновение самого народа.

В законе «О языках народов Республики Бурятия» государственными языками Республики Бурятия являются бурятский и русский языки. Закон даёт гражданам Бурятии право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения. Также в законе прописано о действиях органов исполнительной власти по защите прав граждан в выборе ими языка и о мерах ответственности за неисполнение закона.  Во исполнение Закона «О языках народов Республики Бурятия» образована Комиссия при Правительстве Бурятии по развитию бурятского языка. Одобрена Концепция развития бурятского языка, которая призвана стать организационной основой решения проблемы сохранения, укрепления, развития и распространения бурятского языка. Возрождаются  национальные бурятские традиции, праздники, обряды. Но, несмотря на принимаемые меры, бурятский язык начинает терять свою красоту, становится несовременным, все чаще современная бурятская молодежь, особенно городская, говорит только на русском языке, считая, что родной язык знать совсем не обязательно.

В настоящее время только 28% коренного населения бурят являются носителями языка (прим 2). Всемирная организация ЮНЕСКО в 2005 году внесла бурятский  язык в Красную книгу исчезающих языков. На сегодняшний день одной из важнейших для бурят  является проблема сохранения бурятского языка.

Цель исследования:  выяснить причины  исчезновения  бурятского языка в социокультурной среде.

Задачи:

  • рассмотреть социокультурные особенности села Бичура;
  • выяснить отношение учащихся школы к изучению бурятского языка;
  • выявить  социальные ;
  • рассмотреть возможные варианты для решения проблемы.

Объект исследования:  бурятский язык в социокультурной среде села

Предмет исследования: проблема сохранения  бурятского языка в селе.

Методы исследования: работа над исследованием потребовала изучения федеральных и региональных нормативно-правовых актов, изучения  литературы, документов поселковой администрации, посещение Интернет-сайтов,  анкетирование, анализ полученных данных, обобщение, подведение  вывода по проведённому исследованию.

Практическая значимость исследования:  данные  и результаты исследовательской работы  могут быть использованы  для  организации и проведения  мероприятий, связанных с популяризацией бурятского языка среди молодёжи.

Новизна работы: рассмотрено влияние социокультурной среды на развитие бурятского  языка и предпринята попытка принять меры по сохранению бурятского языка в селе.

Структура работы: исследовательская работа состоит из введения, основной части, заключения, приложений, списка использованной литератур

Основная часть

  1. Социокультурные особенности села Бичура

Есть в Сибири село,
Староверы живут там давно.
Бичура- Забайкалья родное сел

Бичура, Бичурский район славятся своей хлебосольностью и гостеприимством, своими тружениками, своей историей, самобытной культурой, своими народными умельцами и талантами. Как известно Бичура является одним из самых больших сёл не только в нашей стране, но и в мире. Гордость жителей района и самая длинная улица — Коммунистическая, протяжённостью более 10 километров. Наверное самое прекрасное время года, когда Бичура представлятся во всей своей красе — это весна. «Черёмуховый рай» по иному можно назвать наш район и её районный центр. У нас тесно переплелась культура семейских, бурят, сибиряков. Все вместе создают они неповторимый колорит и красоту внутреннего и внешнего мира нашего населения. Мы с гордостью в сердце говорим: «Мы — Бичуряне! Нет прекрасней Родины, чем наш район, чем наша Бичура!» … Бичура, здесь с тобою мы вместе росли. Бичура я тебе поклонюсь до земли…..

Бичурский район образован 11 февраля 1935 года. Население района составляет 26877 человек, проживающих в 38 населенных пунктах.
Национальный состав: русские — 88.2%, буряты — 11%, другие национальности — 0.8%.
Расстояние от города Улан-Удэ до районного центра — села Бичура — 201 км. Территория района -6201 квадратных километра.

Бурятский язык  не используется в социальной среде села. В заключении хотелось бы сказать: «Нет проблем, которые нельзя было решить, просто есть люди, которые не хотят решать проблемы». Всё зависит от нас самих и нашего отношения к родному языку. Нам всем надо помнить, что теряя язык, мы теряем самих себя, своё прошлое и будущее. 
В заключении хотелось бы обратиться ко всем учащимся Бурятии словами поэта Элбэга Манзарова:
Уян hайхан буряад хэлээрээ
Урин з??лэхэн??р хэлэжэ hураял
Уг изагуураа, удха заяагаа, 
Улам сэгнэжэ ургэн ябаял.
Баршад хёмороотой энэ сагта
Буряад хэлэеэ, буряад нэрэеэ,
Баабай, эжы, айл аймагаа
Бурхан шэнгеэр сахижа ябая!

Страницы раздела:

Село Бичура  находится в двести километрах от города Улан-Удэ.  Сегодня в селе действуют частные предприятия и государственные учреждения. К частным предприятиям относятся:  хлебопекарня, парикмахерские, сапожная мастерская, магазины, пилорамы, автосервисы, к государственным учреждениям:  школы, администрация,  поликлиника и т.д. Сельская молодёжь и школьники, интегрируясь  в городскую среду, забывает  обычаи, традиции своего народа и самое главное теряют – язык. В связи с этим и возникает проблема утраты  пригородной  молодёжью и учащимися школы родного языка.

II. Проблема сохранения учащимися

бурятского языка.

Для того чтобы выяснить причину  утраты  бурятского языка учащимися  Эрхирикской средней школы  я решила выяснить отношение учащихся к изучению бурятского языка. Мною были разработаны вопросы  и проведено анкетирование среди учащихся 5-11 классов (приложение 1).

Результаты получились следующие:  из 65 опрошенных   25 % говорит дома на бурятском  языке, 45% на уроках бурятского языка в школе, 30 % вообще не разговаривает.

Телевизионные передачи на бурятском языке смотрит 30% учащихся: из них «Мунгэн Сэргэ»  — 10%, «Вести» на бурятском языке – 20%.

На вопрос «Считаете ли вы необходимым знать бурятский язык»  70% ответило положительно, 20%  отрицательно,  10% затруднились ответить.

Хотят научиться свободно  разговаривать на бурятском языке почти 75% учащихся, 15%  ответили – нет, 10% затруднились ответить.

70% опрошенных  учащихся являются коренными жителями села, 30% приезжие жители (приложение 2)

Из проведённого исследования можно сделать следующие выводы: более 70%  учащихся Эрхирикской школы считают необходимым знать бурятский язык,   это же большинство хотело бы свободно научиться говорить на родном языке,  и этот же процент является коренным населением, которому, судя по всему,  небезразлична проблема исчезновения бурятского языка в селе.

В связи с этим  у меня возник вопрос:  «Какие социальные факторы  влияют на то, что школьники,  имея желание знать родной язык, тем не менее, его не знают?»

У меня появилось несколько версий:

Версия 1. Отсутствие в селе Дома Культуры, где подростки могли бы приобщаться к культуре и традициям своего народа.

Версия 2. Дома  не разговаривают  на бурятском языке и поэтому детям просто негде использовать, полученные в школе знания.

Версия 3. Бурятский язык  не используется в социальной среде пригородного села.

Версия 4. Отсутствие на телеэкранах интересных, развлекательных  телепередач на бурятском языке для детей.  Ведь передача  на  телеканале «Ариг Ус»  «Мунгэн Сэргэ»  затрагивает вопросы культуры  и ориентирована на взрослое поколение, а «Вести» на бурятском языке — это информационная, новостная  передача.

Исходя из вышеизложенного,  можно сделать следующий вывод: социальная среда пригородного села не способствует сохранению  бурятского языка среди  молодёжи и учащихся.  

Для решения  этой проблемы  в селе необходимо создавать условия для популяризации  бурятского языка среди молодёжи и школьников. Самое главное, я считаю, это восстановление сельского клуба, разрушенного в годы перестройки, где проводились бы сельские  праздники, и дети приобщались к культуре и традициям своего народа.

Заключение.

В своей работе я рассмотрела причины исчезновения  бурятского языка  среди учащихся пригородного села Эрхирик. В ходе работы мною были рассмотрены федеральные и региональные нормативно-правовые акты, проанализирована  литература по поднятой проблеме.  Также мною была проведена работа по изучению похозяйственных книг МО СП «Дабатуйское» для выявления социального и этнического состава населения села Эрхирик.  В результате проведённой работы мною  были выявлены  социокультурные особенности пригородного села и их влияние на культурные традиции молодёжи, выяснено отношение учащихся к изучению бурятского языка, выявлены социальные факторы, влияющие на школьников.

В результате анализа и обобщения полученных данных, мною были выяснены причины незнания  бурятского языка в среде пригородной молодёжи. Это:

  • влияние на молодёжь  городской культуры;
  • интеграция пригорода в социокультурную  среду города;
  • недостаток телевизионных передач на бурятском языке;
  • отсутствие в селе Дома Культуры.

При всём этом, большинство учащихся осознаёт необходимость  в изучении родного языка и желает научиться свободно разговаривать на нём. Исходя из этого, можно сделать вывод, что в селе необходимо создавать условия для популяризации и сохранения  бурятского языка.

Это во – первых,  восстановление Дома Культуры, где дети приобщались бы к культуре и традициям бурятского народа. Во-вторых,  повысить заинтересованность учащихся в изучении языка. Для этого  проводить в школе интересные мероприятия на бурятском языке: КВН, капустники, где дети общались между собой и учителями на бурятском языке.   В- третьих, разъяснять родителям, чтобы в семье разговаривали на бурятском языке.  Я думаю всё это в силах администрации села, родителей, учителей и учеников. А вот насчёт телевизионных передач, то эти вопросы необходимо рассматривать на уровне региональной власти.

В заключении хотелось бы сказать: «Нет проблем, которые нельзя было решить, просто есть люди, которые не хотят решать проблемы». Всё зависит от нас самих и нашего отношения к родному языку. Нам всем надо помнить, что теряя язык, мы теряем самих себя, своё прошлое и будущее.

В заключении хотелось бы обратиться ко всем учащимся Бурятии словами поэта Элбэга Манзарова:

Уян hайхан буряад хэлээрээ

Урин зөөлэхэнөөр хэлэжэ hураял

Уг изагуураа, удха заяагаа,

Улам сэгнэжэ ургэн ябаял.

Баршад хёмороотой энэ сагта

Буряад хэлэеэ, буряад нэрэеэ,

Баабай, эжы, айл аймагаа

Бурхан шэнгеэр сахижа ябая!

Использованная литература

  1. Закон «О языках народов Республики Бурятия» от 10 июня 1992 года

        № 221-XII

  1. Бабуева В.Д. «Материальная и духовная культура бурят», Улан-Удэ, 2004 год.
  2.  «Молодёжь в условиях модернизационных процессов в Бурятии», Улан-Удэ, 2009 год, сборник статей
  3. «Философия и история культуры: национальный аспект»  Улан – Удэ, 1992 год, сборник статей
  4. Газета «Номер один» №14,  14.04. 2010г
  5. Энциклопедия  «Википедия»
  6. Интернет – сайт «burjat. narod. ru»
  7. Похозяйственные  книги МО СП «Дабатуйское»

Приложение 1.

Анкета.

  1. Говорите ли вы на бурятском языке?

А) Дома

Б) На уроке бурятского языка

В) Не разговариваю

  1. Какие телевизионные передачи на бурятском языке вы смотрите?
  2. Считаете ли вы необходимым знать бурятский язык?
  1. Да

Б) Нет

В) Затрудняюсь ответить

  1. Хотели бы вы научиться свободно разговаривать на бурятском языке?
  1. Да

Б) Нет

В) Затрудняюсь ответить

  1. Сколько лет вы проживаете в Эрхирике?

А) всё время

Б) недавно переехали

Дээдэсэй hунгалта (Золотая линия)

Арад тYмэнэй hунгалта (Народная линия)

Саган-Зам (Sagan-Zam), швейная студия

Ассоциация агентств недвижимости «Шэнэ Гэр»

ОФОРМЛЕНИЕ НАДПИСЕЙ НА ОБЛОЖКАХ УЧЕНИЧЕСКИХ ТЕТРАДЕЙ

         

                

  

                

Предварительный просмотр:

            Министерство образования и науки Республики Бурятия

              Муниципальное общеобразовательное  учреждение

               Бичурская  средняя общеобразовательная школа №1

       Символика зеленого цвета

           в бурятском фольклоре

                                                                                  Выполнила: Казакова Анастасия

                                                                                                         Ученица 8 «а» класса

                                                                                 Научный руководитель: Зандакова В.А.

                                                                                                        Учитель бурятского языка

                                                       2010  

                                          Оглавление

  1. Введение
  2. Символика зеленого цвета в бурятском фольклоре
  3. Заключение
  4. Литература

                                                    Введение

    В культуре любого народа цвет играет большую роль. Цветными красками расписана мебель в жилище, цветными нитками вышивали узоры на одежде, на головном уборе и обуви. Им украшены предметы быта и многое другое.

   Все предметы материальной культуры, рассматриваемые вне цвета, не могут быть восприняты во всей полноте их выразительности. Только в сочетании с цветом их семантика может быть понята до конца.

   Цвет и цветные предметы сопровождают человека повсюду, оказывая на него психофизиологическое воздействие и вызывая различные ощущения – тепла или холода, бодрости или уныния, радости или беспокойства, т.е. основные функции цвета – магическая, информационная, декоративная.

   Понимая, как велико значение цвета и его воздействие на человека, на протяжении веков выработана определенная теория цветовой символики. Буряты. Монголы использовали преимущественно красные, желтые, зеленые, синие и белые краски – любимые цвета народа. Очень редко применялись нейтральные  и в то же время умело сочетались яркие оттенки.

   Применение различных цветов и их оттенков в народном творчестве имело определенные символические значения.

   Употребление различных цветов, цветных красок носило осмысленный, канонизированный характер. У бурят, монголов цветовая композиция строится на сочетании светлого и темного. Этот принцип характерен  в отделке бурятских шерстяных ковров – таар и меховых ковров – хубсар. Принцип цветовой контрастности применяется и в ювелирном искусстве. Цветные камни – сердолик, лазурит, малахит, коралл, перламутр – составляют контраст серебру, золоту и стали.

   Большое место в материальной и духовной культуре бурят занимают черный и белый цвета. Именно они занимаю бинарную позицию: белое – черное; плохое-хорошее; высокое-низкое и т.д., в то время как остальные цвета таких оппозиций ни скаким цветом не образуют. Черный, белый, красный – цвета первого класса; зеленый, голубой желтый, серый – цвета второго класса.

   Тема работы: Символика зеленого цвета в бурятском фольклоре.

   Актуальность темы: Исследование языка произведений устного народного творчества является одной из важнейших задач современного языкознания и фольклористики.

   Цель работы: проанализировать символические значения слова ногоон-зеленый в бурятском фольклоре.

   Задачи: Исследование изданных текстов бурятских фольклорных произведений, определение значений слова ногоон – зеленый.

   Объект исследования: бурятский фольклор.

   Предмет исследования: Значения слова ногоон-зеленый.

   Методы: метод накопления изученного материала, обзорно-аналитический метод, обощение.

                         Символика зеленого цвета в бурятском фольклоре

   Выше было сказано, что зеленый цвет является цветом второго класса. Это цвет травы и листьев, цветущей земли, ассоциируется с началом пробуждения природы, прихода тепла, изобилия молочных продуктов, поэтому это символ  Земли. Цвет ассоциируется с понятиями размножения, роста и неувядания в природе и человеческом обществе. С зеленым цветом связывались такие представления, как плодородие, материнская щедрость, бескорыстие, счастье и радость.

   Зеленый цвет – символ женской, восточной половины жилища, где размещались женская кровать, сундуки, домашняя утварь, продукты долговременного пользования.  

   У многих народов этот цвет символизировал юность, надежду и веселье, хотя порой и незрелость, недостаточное совершенство. Зеленый цвет предельно материален и действует успокаивающе, но может производить угнетающее впечатление (не случайно тоску называют «зеленой», а сам человек от злости «зеленеет»).

   Анализ имеющегося материала свидетельствует о том, что ногоон-зеленый вполне закономерно ассоциируется с началом пробуждения природы, прихода тепла и, поэтому считается символом Земли, так как он цвет травы и листьев, цветущей земли.

  1.  Yреэл (благопожелание).

Yргэн ногоон дайдадаа                      на широкой зеленой земле

ЗYргоорнь гэшхэжэ ябагты.              ходите по тропе.

  1. Гурбалжан таабари.

Юртэмсын гурбан ногоон:

Нарhан модоной шэлбэ ногоон,

Байhан уhанай замаг ногоон,

Дэлхэйдэ ургаhан ногоон ногоон.

  1. Yльгэр (эпос).

Сэсэг ногоон задаржа                                     Расцвели цветы и травы

hайхан Yнэр анхилба.                                    Запахло приятным.

   В данных примерах явно прослеживается положительная семантика слова ногоон-зеленый. Это можно объяснить тем, что он, являясь средним цветом спектра, нейтрализует несогласованность между собой других красок и может служить связующим звеном между ними. Именно зеленый цвет лучше всех воспринимается человеческим глазом, он наиболее полезен для зрения, приятен и успокаивает.

   Поскольку зеленый цвет соотносился с началом расцвета природы, с ним связывались такие представления, как плодородие, материнская щедрость, бескорыстие, счастье и радость. Мы знаем, что бурятский народ вел кочевой образ жизни, и приход весны означал обилие молочных продуктов, размножение скота, от которого зависело их благополучие. Поэтому неслучайно ногоон-зеленый – символ женской, восточной половины жилища.

  В буддизме известна богиня Тара, которой приписываются черты богини – матери. В пантеоне буддизма 21 Тара, особо популярны из них Белая Тара (Сагаан Дара Эхэ) и Зеленая Тара (Ногоон Дара Эхэ). Зеленая Тара будучи семантически связанная с Великой богиней Матерью, воспринимается, как Мать-Земля (Yлгэн Дэлхэй Эхэ), от забот и щедрот которой зависели благополучие, процветание, и изображается она именно в

зеленом цвете.

   Однако наряду с положительными значениями, встречаются отрицательные коннотации зеленого цвета. Его двойственность, многозначность заложена в самой природе. Зеленый цвет не только цвет трав, лугов, садов, но и плесени, болот, разложения.

Таабари (загадка).

   Ургажа байhан ногоон-ногоон,              Растущее зеленое- зеленое,

   Уhанда байhан замаг ногоон,                 Тина водяная зеленая- зеленая,

   Гэдэhэндэ байhан hYлhэн ногоон.         Желчь в животе зеленая.

   Черный цвет обычно выступает в значениях тьмы, зла, смерти, а зеленый чаще всего ассоциируется с жизнью, обновлением.

   Эльгэн хараш хадаа, hYлhэниинь ногоон.   Печень черная, то желчь зеленая.

   Уhани хараш хадаа, замагиин ногоон.         Вода черная, то тина зеленая.

   Но в данном пимере, значение зеленого цвета как бы продолжает символический ряд отрицательных значений черного цвета и отнюдь не является символом жизни и обновления.

   Кроме того, в символическом плане зеленый означал не только юность как пору цветения, но и незрелость.

   Таабари (Загадка).

     1. Харахада харахан,                                        Посмотришь черная,

     Хазахада ногоохон. (мойhон).                    Откусишь зеленая.   (черемуха).

  2. Монсогорхон шYрэ ногоон таглааритай. (Нохойн хоншоор).

Нужно отметить, что слово ногоон-зеленый достаточно часто используется в своем прямом значении, то есть для указания цвета предметов: тканей, одежды, камней, продуктов питания. Например: « Ногоохон пассажирска хуугайлжал байна..» (

Зеленая пассажирска воет..).

   Есть примеры, когда слово «ногоон» обозначает не цвет. Не качество предмета, а сам предмет.Например:

  1. Таабари (Загадка).

Гунан бухын хэбтэhэн газарта             на месте, где лежал бык

            Гурбан жэл ногоон ургахагYй.             Три года не будет расти трава.

                  (hэеы гэрэй hуури).  

           Томско морин туруугYй

           Тобогой хээрэ ногоогYй.        (стол)

          Хоёр хонгор нуурта

          Хододоо ногоон ургана.          ( hорьмоhон)

  1. Оньhон Yгэ (Пословица).

Ном Yзэхэ хYн Yгы,

Ногоо танихагYй агроном Yгы.

  1. Урданай дуун (Песни).

Набшаhан ногооной дэлгэртэр

Найдаhан гансыем танихагYйш.

Yбhэ ногоогоор дутаагYй аад,

Yбэлоо дабаанаа мэдэбэгYйб.

Набшаhа ногооной ургатар,

Найдаhан гансыем танихагYйт.

  1. Ёохорой дуун.

ХYлоор гэшхээд ябахадам,

ХYхэ ногоон зоолыма.

  1. Хошоо YгэнYYд.

ХYхоор хатаhан ногоон шэмэтэй,

ХоорYYлhэн hYнэй Yрмэн амтатай.

Ургы ногоон – дэлхэйн шэмэг,

Ухаатай басаган – гэрэй шэмэг.

Слово ногоон –зеленый встречается в сочетании с синим (хYхэ).

  1. Манай хYреэнэй саада тээ,                     За нашим забором,

Манжын хYреэнэй наада тээ,                 Перед забором манжура,

Ногоон хYхэ байшантай,                        С зелено-синим домом,

НиидэхэгYй шубуутай,                           с не летающей птицей

НYYдэл Yгы гэртэй,                                  с не кочевым домом,

Шабар горшок аягатай.                           с посудой из глины.

(Монгол хYн ород хYн тухай).

В этой загадке мы чувствуем некоторое недоразумение, что очень удивительное, новое, странное для бурят-монгола: дом непонятно какого цвета, птица неведома какая…. И сочетание слов ногоон-хYхэ несет некую неопределенность значения: то ли зеленый, то ли синий.

   Кроме того, мы встречаем примеры, где ногоон в сочетании с прилагательным пёстрый употребляется.

Таабари (Загадка).

Ногоон эреэн бэетэй,                         С телом зелено-пестрым,

Модын гурбан хюмhатай.                 С посудой из глины.

   (ШYдэр)  

Здесь сочетание ногоон эреэн обозначает все оттенки зеленого цвета и их смешанность.

   В заключении хочется отметить, что цвет в древние времена представлял нечто большее, чем просто качественная характеристика предмета. Он выражал эмоциональные состояния, нравственные понятия. И поэтому в культуре любого народа восприятие цвета имеет свои специфические особенности.

                            Заключение

                               Литература

  1. Алагуева В.П. Буряадууд тухай алтан ном//У-У: издательство Бэлиг,2008.-С.112
  2. Бабуев С.Д. Yреэл тогтохо ботогой//У-У: Бурятское книжное издательство, 1990.-С. 81
  3. Бабуева В.Д. Материальная и духовная культура бурят//Тверь: ОАО « Тверской полиграфический комбинат», 2004.-С.226
  4. БадмацыреноваЦ.Б. Буряад арадай хYYгэдэй аман зохёол// У-У: издательство Бэлиг,2008.-С.108
  5. Будаева С.Н. Ухаан бодолой урасхал//У-У: издательство Бэлиг,2007.-С.76
  6. Балдаев С.П. Бурятские народные песни. — Т.3// У-У: Бурятское книжное издательство,1989.-С.242
  7. Гунгаров В.Ш. Буряадай арадай тYYхэ домогууд// У-У: Бурятское книжное издательство,1990.-С.287
  8. Ошорова С.А. Таабаринууд//У-У: издательство Бэлиг,2003.-С.63
  9.  Шаракшинова Н.О. Загадки//Иркутск,1981.-С.92
  10.  Баяртуевские чтения-1. « Мир бурятских традиций в контексте истории и современности»: материалы международных научных чтений(г.У-У, 2-3 октября 2008г.) //У-У: издательство БГУ,2008.-С.240

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ВЗАИМОСВЯЗЬ ФОЛЬКЛОРА И МЕНТАЛЬНОСТИ
1.1 Понятие фольклора, его значение
1.2 Понятие менталитета
ГЛАВА 2. ТРАДИЦИОННЫЙ БУРЯТСКИЙ ФОЛЬКЛОР
2.1 Эпос «Гэсэр»
2.2 Бурятские легенды и сказки
ГЛАВА 3. ВЛИЯНИЕ МИРОВЫХ РЕЛИГИЙ НА БУРЯТСКУЮ
КУЛЬТУРУ
1.1 Шаманизм
2.2 Буддизм
2.3 Христианство
ГЛАВА 4. МЕНТАЛИТЕТ БУРЯТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

С приходом русских появился обычай устраивать поминки по русским традициям — хоног, на 3,9,40 дни, и годовщину, стали приходить на могилы в Родительский день. Существовало и огненное погребение. Кремации обычно подвергались шаманы, пепел их в мешочке прятали в дупле старого дерева. Однако их также погребали в землю, места, где были похоронены знаменитые шаманы, становились священными.
Чтобы стать шаманом, человек должен был, прежде всего, обладать наследственностью — утха (шаманский корень), т.е. иметь предка шамана. Подтверждением его «избранности» являлся какой-либо отличительный знак на теле — тэнгэрийн тэмдэг (божественная отметина): необычное пятно на коже, раздвоенные пальцы, странности в поведении. Считалось, что истинный шаман должен был иметь лишнюю кость и, что лишь люди, чьи души учились на том свете шаманской грамоте, могут сделаться хорошими шаманами. Стать шаманом по желанию было невозможно. Духи приходили к избранным сами, не подчиняясь ничьей воле. За время своей жизни шаманы в зависимости от своих способностей получали посвящения. Степеней посвящения у сибирских шаманов насчитывалось девять. В зависимости от звания шаман мог иметь свой бубен, железную корону, боевой плащ и проводить все более сложные обряды. Самое высокое звание — заарин (9 посвящение) было редкостью уже в XIX в. Чтобы убедить зрителей в своих духовных силах, шаман девятого посвящения мог возноситься в воздух и парить над кронами деревьев. Первые шаманы, согласно древним преданиям, действительно летали в облаках на своих конях и совершали чудеса, которые их современные потомки повторить не могут.
Первая ступень: Ябаган-боо (начинающий познавать шаманскую науку), обычно помощник более известного шамана. Мог только совершать возлияния молоком или чаем простым духам, ублажая их, чтобы они не препятствовали чему-нибудь.
Вторая ступень: Дуhалган-боо (имеющий право обращаться к духам огня, эжинам местности и духам предков). Мог совершать возлияния в добавок к молоку и чаю, тарасуном и топленым маслом.
Третья ступень: Хаялгын-боо (имеющий право обращаться к более высоким духам — Хаатам и брызгать вверх). Он имел право делать кровавые жертвоприношения белым бараном.
Четвертая ступень: Ёдоотой-боо (законный шаман). Принявший присягу у священного места и имеющий право делать жертвоприношение всем духам, которых знал. Ему разрешалось делать жертвоприношение, как белым, так и черным или любой другой масти бараном.
Пятая ступень: Хусэтэ-боо (получивший бубен и способный уходить в транс). Мог совершать шаманское путешествие для исцеления души больного и делать жертвоприношение бараном или козлом любой масти всем хаатам, заянам и эжинам.
Шестая ступень: Хорьботой-боо (получивший шаманский посох с конскими копытами). Имел право делать жертвоприношение конем, быком. Умел впускать в себя духа Lонго без бубна и без призываний, лишь немного сосредоточившись.
Седьмая ступень: (получивший железную корону с оленьими рогами и шаманский плащ с железной накидкой). Имел право делать все необходимые обряды и посвящал в шаманы начинающих. Мог иметь до трех бубнов. Только после седьмого посвящения шаман имел право посвящать в шаманские степени других шаманов.
Восьмая ступень: (имеющий все). Имел всю необходимую шаманскую атрибутику и бубны разных размеров. У выдающихся шаманов было по несколько десятков бубнов. Знал глубоко всю шаманскую науку и имел право проведения сложных шаманских обрядов. Мог вызывать дождь и ветер.
Девятая ступень: (высший сан посвящения, познавший истину в шаманизме). Мог быть вестником Тэнгэри, способен был проявлять различные чудеса, в т.ч. левитировать, подниматься в состоянии Lонго — выше верхушек деревьев, пророчествовать и свободно общаться со всеми духами и путешествовать между всеми мирами.
2.2 Буддизм
Буддизм пришел из Монголии, куда проник из Китая — Тибета. Первые монахи — ламы — буддийские миссионеры появились на территории современной Бурятии примерно 400 лет тому назад. Официально признание буддизма как религии было сделано в 1741 г. указом царицы Елизаветы. Это было первое европейское признание буддизма, учения, которое имеет глубокую историю, отвечает на многие вопросы и не может не находить отклика в душе и сердце любого человека.
Становление буддизма характеризовалось постепенным развитием его отдельных сторон (буддийской живописи, ритуальной практики, архитектуры, искусства врачевания с использованием тибетской медицины), во время которого происходило медленное географическое распространение религии.
С точки зрения Буддийского учения, главная цель обретения длинной жизни состоит в том, чтобы позволить практикующему совершенствоваться на пути духовного развития. Великий Тибетский Учитель Марпа-Лотзава сказал, что если единственное, что люди совершают в своей жизни, приносит другим вред и создает негативную карму для самих себя, то было бы лучше, если бы они умерли раньше, чем позже.
Ситуация для тех, кто приносит благо себе и другим — полная противоположность этому. И особенно в случае духовных наставников, чем дольше они живут, тем больше они способны вести других по пути к просветлению. По этой причине ученики в традиции Тибетского Буддизма часто подносят Ламам изображения Белой Тары или одного из других божеств долгой жизни, вместе с просьбой, о том, что бы они не уходили из этого мира и продолжали поворачивать колесо Дхармы ради всех живых существ. Примером тому может служить Тибетское Правительство, заказавшее своим художникам рисовать подобный образ каждый месяц для продления и укрепления жизни и здоровья Его Святейшества Далай Ламы XIV.
Буддизм и вместе с ним тибетская медицина проникли на территорию оссии на рубеже 16 — 17 вв. До революции в Бурятии было 36 дацанов, в которых служили 17 тысяч лам. В Цугольском, Ацагатском и Агинском дацанах были созданы крупные медицинские школы, которые готовили эмчи — лам, печатали книги — ксилографы. Многие эмчи — ламы были широко образованными людьми, они учились в буддийских центрах Тибета и Монголии. Они составляли небольшие, но практически ценные описания местных лекарственных растений, некоторые занимались переводческой деятельностью, создавали наставления по диагностике заболеваний, данные о строении внутренних органов человека, вводили новые медицинские понятия и методы лекарственной терапии.
Благодаря их многолетнему, подвижническому труду многочисленные справочники, трактаты, сочинения, рекомендации и сами рецептурники дошли до наших дней.
Одним из поистине бесценных творений врачей прошлого признан уникальный тибетский четырехтомный медицинский трактат «Чжуд — ши», написанный в стихотворной форме, в традиционной манере древней индийской литературы. Трактат и сопутствующие ему сочинения — комментарии, иллюстрирующий его «Атлас тибетской медицины» сохранили до наших дней широту и глубину познания древних врачевателей, представляют интерес не только с медицинской точки зрения, но и считаются ценнейшими памятниками восточной культуры.

2.3 Христианство
Царизм для укрепления своей власти среди народов Сибири, в частности Бурятии, стремился обратить их в христианскую веру. Вслед за русскими землепроходцами, осваивавшими сибирские просторы, двигались проповедники христианства, которые воздвигали монастыри и церкви. Первоначально правильно организованной проповеди христианства в бурятских улусах не было и над взятыми в плен мужчинами и женщинами насильственно совершали обряд крещения. Более или менее систематическое распространение православия началось с 1681 года, с основания даурской миссии, в сферу влияния которой уходили бурятские кочевья по обе стороны озера Байкал. К этому времени относится крещение отдельных «княжеских» родов, например Гантимуровых, которые постепенно ассимилировались и вошли в состав русской служилой знати. В 1682 году был построен Троицкий монастырь на реке Селенге, ставший главной резиденцией миссионеров; в последующие годы появляются приходы Посольский, Кударийский, Еланский и другие.
80-90-е годы XVIII века — период активной деятельности даурской миссии. Однако в целом ее успехи были не особенно велики. Начиная с XVIII века она сталкивалась в Забайкалье с проникающим из Монголии и Тибета ламаизмом, который оказался серьезным соперником в борьбе за души людей. В 1727 году была учреждена Иркутская епархия, которая имела целью распространение православия не только среди бурят и эвенков, но и среди якутов, эвенов и других народов Восточной Сибири.
Данных о деятельности миссионеров в течение XVIII века и первой четверти XIX века очень мало. По свидетельству документов, в XVIII веке крещеных бурят и тунгусов было немного. В лоно церкви шла бедная часть населения, чтобы избавиться от податей.
Стремясь опереться на «степных аристократов», администрация и духовенство принимали меры, чтобы иметь «ревнителей православия» среди нойонов. В 1827 году крестился тункинский лама Барханов, за что был утвержден родовым старостой. После принятия православия Барханов вместе со священником Баторовым усиленно насаждал христианство среди тункинских бурят.
В целях получения подарков, костюмов, рубах, продовольствия буряты и эвенки позволяли нередко проделывать над собой обряд крещения несколько раз. Отражением этого явления служит, например, бурятская пословица: «Хэлээмэнэй тулее хэрээНэ зуугээ» — «Из-за куска хлеба крест повесил». Наряду с насаждением православия принимались меры по распространению христианской литературы на бурятском и монгольском языках.
В годы первой русской революции и особенно после обнародования указа от 17 октября 1905 года, коим населению Российской империи была дарована религиозная свобода, начался повальный переход бурят из православной веры в ламаизм. Так, до 1905 года в пределах тункинской миссии числилось около 10000 крещеных бурят обоего пола, по после выхода указа почти все они перешли в ламаизм. Аналогичная картина наблюдалась и в других районах Прибайкалья и Забайкалья, Используя царские манифесты и некоторые льготы в области так называемой свободы совести, вырванные пролетариатом у царизма в 1905 году, буряты стали отказываться от сношений с православными миссионерами, прекратили взносы на содержание их станов и церковных школ, сжигали православные иконы, проявляя таким образом свой протест против национальной политики царизма. Волна широкого антиправославного движения среди бурят вызвала беспокойство в высших кругах, и Министерство внутренних дел и Синод потребовали от иркутского губернатора и архиепископа объяснения причин происходящего. Архиепископ Серафим признавал в докладе Синоду: «Когда разразилась гроза 1905-1906 гг., оказалось, что дело, по-видимому, правильно организованное и прочно поставленное, не имело под собой прочного основания. Здание оказалось построенным на почве зыбкой, на песке: подул сильный ветер, и от него ничего не осталось… Миссионеры оказались в безвыходном положении. У них не оказалось никаких средств к тому, чтобы собрать своих разбежавшихся овец,- и они остались пастырями без стада».
Каковы же итоги христианизации бурят и эвенков? Какую роль сыграло православие в развитии культуры народов Бурятии?
Христианство, безусловно, оказало определенное влияние на религиозную жизнь бурят и эвенков. Но причины падения шаманства в Бурятии были более глубокими и коренились в общих изменениях, происходивших в социально-экономической жизни Сибири. Беспощадная борьба с шаманством, преследование шаманов и сжигание предметов шаманского культа не прошли бесследно, но и не дали желаемых результатов. «Чистейшие истины христианства медленно и туго проникают в сознание бурят, и буряты неохотно расстаются с характерными особенностями своего языческого мировоззрения. Бурят по-прежнему продолжает верить, хотя и слабее, в онгонов, этих бурятских леших, и водяных, и домовых и со страхом встречает ламу и шамана, веря в его тайную темную силу», — вынужден был признаться миссионер И. Косыгин.
Христианские легенды видоизменялись и искажались под влиянием шаманизма, происходило скрещение языческих и христианских представлений.

ГЛАВА 4. МЕНТАЛИТЕТ БУРЯТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Национальным менталитетом культуры называются такие глубинные структуры, которые определяют на протяжении длительного времени ее этническое или национальное своеобразие. Как правило, черты, характеризующие ментальность той или иной культуры, в отличие от идеологических, социально-политических, религиозно-конфессиональных и иных культуротворческих факторов, отличаются большой стабильностыо и не изменяются столетиями. Более того, менталитет национальной культуры, даже претерпевая некоторые изменения в ходе историй, все же остается в своей основе постоянным, что позволяет идентифицировать культуру на всем ее историческом пути — от зарождения до расцвета.
Определенную роль в формировании менталитета бурятской культуры играют природные (ландшафтные, климатические, биосферные) факторы. Традиционной религией бурят, как и всех коренных народов Сибири и Центральной Азии, является шаманизм. Главное и характерное в этой религии — обожествление сил природы и умерших предков, вера в то, что в мире существует множество богов и духов, и с помощью шаманов можно влиять на них для обеспечения счастья, благополучия и здоровья, отведения беды. Для шаманистов все природное, естественное (реки, озера, дождь, снег, леса, горы, степи, флора и фауна) — все священно, ибо они — источники жизни, факторы существования. В отношении к ним шаманисты проявляют высшее «Я» — свою сущность: любовь, восхищение, благодарность, просьбу, страх. Они готовы разделить с ними все, чем обладают, потому угощают, ублажают, одаривают. Шаманисты никогда не относились к природе, флоре и фауне варварски.
Отсюда вытекает вывод, что шаманизм как одна из форм сознания была и остается самой экологичной, самой природоохранной религией. «Непричинение зла, вреда живому» было основным принципом шаманизма. Запрещалось незаконно и в большом количестве добывать косуль, кабана, лося, изюбра, ловить рыбу, рубить без надобности хозяйственный и иной лес. А лебедь — беспорочная, прекраснейшая птица — считалась птицей Бога (Бурхан шубуун), орел — хранитель и врачеватель земных просторов, мудрая и могучая птица особо почиталась, как царь — птица. Считается, что каждая природная местность: луга, поляны и долины, степь или горы, озера и реки имели своих Богов — хозяев, которые охраняли природные богатства и ресурсы этих местностей, не позволяли наносить им ущерб или плохо относиться к ним.
Очень важным проявлением ментальной культуры является отношение к природе, которое заложено в человеке. А у бурятов это почитание природы, гармоничное отношение к родственникам. Отражение этих элементов можно найти в бурятских улигерах. Так, «Ябурай мэргэн слез с коня, осмотрелся и на вершине белой крутой горы увидел вечную воду, вечный можжевельник, вечный камыш. Он испил живой воды, воскурил вечную богородскую траву, четыре копыта коня водой живой окропил, вечной травой богородской освятил — в прежний вид привел; из вечного камыша сделал бочку, наполнил ее живой водой, забил богородской травой и пустил под гору с таким благопожеланием: «Люди, пришедшие сюда в прежние, далекие времена, чтобы преодолеть эту гору, воскресните при помощи этой воды!» Бочка лопнула и аршан дождем полился на кости. Люди те ожили и разошлись по домам». Можно видеть, что буряты наделяют природу живительной силой, которая раскрывается благодаря мудрому взаимодействию с человеком.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основу духовной культуры бурят составляет комплекс духовных ценностей, относящихся в целом к культуре монгольского этноса. В условиях, когда в течение долгих веков население Прибайкалья испытывало на себе влияние многих народов Центральной Азии, а позже и с пребыванием в составе России, в силу того, что Бурятия оказалась на стыке двух систем культуры — западно-христианской и восточно-буддийской, культура бурят как бы трансформировалась, оставаясь по виду прежней.
Фольклор бурят — устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира.
Издревле жизнь кочевника центрально — азиатских степей и сибирской тайги проходила на лоне природы. Его хозяйственная деятельность подчинялась ритму сменявших друг друга времен года. Природно-климатические условия породили особый тип цивилизации — кочевой. Степь с ее пастбищами и водопоями определили человеку быть скотоводом, а прилегающая к степи тайга и горы выработали в человеке качества охотника-зверолова. Не случайно до сих пор в народной традиции существует культ пяти видов домашнего скота, а 12-годичный животный цикл по лунному календарю, начинающийся с года Мыши и завершающийся годом Кабана, по мнению ряда исследователей, появился прежде у народов Центральной Азии и прилегающих к ней областей — представителей классического кочевничества.
И это органичная взаимосвязь и близость человека к миру природы определили особую «природную» философию мироощущения, которая пышным цветом расцвела в сказочном макрокосме, имеющем более древнюю основу прежде всего в сказках героических, волшебно-фантастических, поскольку они составляют наиболее древний и широкий пласт, обращенный к мифологии. В них налицо магические атрибуты: волшебный камень, вызывающий непогоду, живая вода, оживляющая мертвых, стрела, послушная заклинанию, книга судеб, обладающая даром ясновидения. Разнообразны отрицательные персонажи: многоголовые чудовища — мангадхаи, страшные звери и злые ханы. Но какое бы обличие ни имело зло и к каким бы уловкам оно ни прибегало, победа всегда остается на стороне добра, смекалка и ум торжествуют над темными силами, справедливость и великодушие — над жадностью и коварством. Утверждает эти светлые начала молодой герой, одаренный могучей силой, отважным сердцем и благородной судьбой.
Таким образом, подводя итоги данной работы можно сделать следующие выводы.
Историческую основу бурятской культуры составляет комплекс материальных и духовных ценностей, относящихся в целом к культуре монгольского суперэтноса.
Одним из древнейших и наиболее ярких видов духовной культуры бурят является фольклор. Основные его жанры-мифы, легенды, предания, героический эпос, сказки, песни.
Именно в фольклоре можно обнаружить и изучить все слои ментальной культуры бурятов.
Особенно значимым для исследования этих факторов представляется эпос «Гэсэр».
Ярко выраженными ментальными доминантами бурятов являются: тесная взаимосвязь с природой; генетически сформированные страхи перед глобальными бедами и потребность в универсальной защите.
Как следствие тесного исторического взаимодействия русской и бурятской культуры ярко прослеживаются идентичные тенденции в отражении тех или иных ментальных констант.
За многие столетия своего формирования и развития бурятский фольклор стал подлинным отражением характерных особенностей бурятов. Вследствие чего и является бесценным источником для изучения менталитета бурятской культуры.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Басаев К.Д. Быт Бурят в настоящем и прошлом. Улан-Удэ, 1980г.
Басаев К.Д., Нимаев Д. Д. Культурно – Бытовые традиции бурят и монголов. Бурятский филиал Улан-Удэ,1988г.
Бурятские волшебные сказки. — Новосибирск, 1993
Бурятские волшебные сказки. — Улан-Удэ, 1996
Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991
Бурятские народные сказки. Волшебно-фантастические. — Улан-Удэ, 1973
Бурятские народные сказки. — М., 1990
Бурятские народные сказки: О животных. — Новосибирск, 2000
Галданова Г.Р. Бурятский шаманизм: прошлое и настоящее // Сибирь: этносы и культуры (традиционная культура бурят). Вып.3. М.; Улан-Удэ, 1998. С. 3-46.
Герасимова К.М. Об исторических формах национальной культуры бурят // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, национального возрождения народов Республики Бурятия. Улан-Удэ, 1995. С. 38-50.
Дугаров Р.Н. Базар Барадин о сюжетах легенд Алашани // Национальная интеллигенция, духовенство: история и современность. Улан-Удэ. 1994
Елаев А.А. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. М. 2000
Жуковская Н.Л. Бурятская мифология // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1987.
Каменец А.В. Основные проблемы сохранения и развития традиционной народной культуры в современных условиях.
Кравченко А.И. Культурология: учебное пособие для вузов / глава 4, М.: Академический Проект, 2000.
Михайлов Т.М. «Бурятский шаманизм» Новосибирск, 1982г.
Элиаде Мирча. Шаманизм. — М., 2000.
Кравченко А.И. Культурология: учебное пособие для вузов / глава 4, М.: Академический Проект, 2000, с.231.
Каменец А.В. Основные проблемы сохранения и развития традиционной народной культуры в современных условиях. с. 4.
Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991. С. 45.
Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991. С. 18.
Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991. С. 243.
Все цитаты по Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991.
Бурятские народные сказки. М., 1990. С. 70.
Там же. С 80.
Бурятские народные сказки. Волшебно-фантастические. — Улан-Удэ, 1973. С. 413.
Бурятские народные сказки: О животных. — Новосибирск, 2000. С. 205.
Бурятские народные сказки. Волшебно-фантастические. — Улан-Удэ, 1973. С. 76-77.
Адоньева С.Б. Сказочный текст и традиционная культура. СПб., 2000. С. 69.
Изложено по книге Элиаде Мирча «Шаманизм». — М., 2000.
Нимаев Д. Д. Басаев К.Д. « Культурно – Бытовые традиции бурят и монголов» Бурятский филиал Улан-Удэ,1988г.
Бурятский народный эпос. 1973. С. 398.
3

1.Басаев К.Д. Быт Бурят в настоящем и прошлом. Улан-Удэ, 1980г.
2.Басаев К.Д., Нимаев Д. Д. Культурно – Бытовые традиции бурят и монго-лов. Бурятский филиал Улан-Удэ,1988г.
3.Бурятские волшебные сказки. — Новосибирск, 1993
4.Бурятские волшебные сказки. — Улан-Удэ, 1996
5.Бурятский героический эпос. — Новосибирск, 1991
6.Бурятские народные сказки. Волшебно-фантастические. — Улан-Удэ, 1973
7.Бурятские народные сказки. — М., 1990
8.Бурятские народные сказки: О животных. — Новосибирск, 2000
9.Галданова Г.Р. Бурятский шаманизм: прошлое и настоящее // Сибирь: этно-сы и культуры (традиционная культура бурят). Вып.3. М.; Улан-Удэ, 1998. С. 3-46.
10.Герасимова К.М. Об исторических формах национальной культуры бурят // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, нацио-нального возрождения народов Республики Бурятия. Улан-Удэ, 1995. С. 38-50.
11.Дугаров Р.Н. Базар Барадин о сюжетах легенд Алашани // Национальная ин-теллигенция, духовенство: история и современность. Улан-Удэ. 1994
12.Елаев А.А. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. М. 2000
13.Жуковская Н.Л. Бурятская мифология // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1987.
14.Каменец А.В. Основные проблемы сохранения и развития традиционной на-родной культуры в современных условиях.
15.Кравченко А.И. Культурология: учебное пособие для вузов / глава 4, М.: Академический Проект, 2000.
16.Михайлов Т.М. «Бурятский шаманизм» Новосибирск, 1982г.
17.Элиаде Мирча. Шаманизм. — М., 2000.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *